В книге «Новые маги рынка» Джек Швагер беседует с ведущими мировыми портфельными менеджерами и трейдерами, которые достигли выдающихся результатов на рынках акций, фьючерсов, опционов и других. Книга позволяет из первых рук почерпнуть инвестиционные идеи и приемы торговли от ведущих профессионалов – «магов рынка».

Подзаголовок этой главы взят из автобиографии Марка Ричи, представляющей собой весьма необычную смесь духовных откровений, экзотического опыта и торговых историй. Это, конечно, не означает, что Ричи думает, будто он обладает каким-то божественным торговым мастерством. Напротив, заглавие это раскрывает убеждение Ричи в том, что Господь всегда присутствует в его жизни.

Трудно представить себе образование, более далекое от торговли — Марк Ричи учился в духовной семинарии (нет, молиться о торговой прибыли совершенно бесполезно). Во время учебы он едва сводил концы с концами, берясь за самую разнообразную подработку, такую как работа тюремным надзирателем (в ночную смену) и водителем грузовика. В те дни он был так беден, что когда водил грузовик, иной раз не мог даже позволить себе заполнить бак. Марк сразу же пристрастился к торговле, когда вместе с братом Джо посетил Чикагскую торговую биржу.

Марк провел большую часть своей торговой карьеры в операционном зале Чикагской торговой биржи, специализируясь на торговле соей (подробнее об этом в интервью). Хотя в роли трейдера операционного зала ему всегда сопутствовал успех, примерно пять лет назад он решил попробовать торговать из офиса.

Поняв, что такая торговля совершенно отличается от той торговли, к которой он привык, Марк Ричи посвятил себя изучению всевозможных торговых стратегий. В первый год пришлось довольно тяжело, потому что неопытность завела его в целый ряд тупиков. Несмотря на эти первоначальные трудности, торговля вне зала оказалась для него чрезвычайно успешной. Его торговый счет, начатый в 1987 году с 1 миллиона долларов, в течение последующих четырех лет регистрировал среднегодовую прибыль в 50%.

Интересы Ричи простираются значительно дальше мира торговли. В последние годы он активно участвует в филантропической деятельности с целью оказания помощи примитивному племени, живущему в бассейне Амазонки. Его участие не ограничивается только лишь денежными пожертвованиями. Он также несколько раз подолгу жил среди людей этого племени. Ричи недавно завершил рукопись под названием «Жертва иллюзии» (Victim of vеrsion), в которую вошел ряд рассказов, описывающих жизнь с точки зрения индейцев.

Мой первый контакт с Марком Ричи состоялся, когда он прислал мне свою книгу «Бог на бирже» (God in the Pits) с дарственной надписью, в которой содержался приятный отзыв о моей первой книге. Я ответил письмом, и так завязалась наша переписка. Однако катализатором для нашей первой встречи послужила моя работа над данной книгой интервью. Я нашел Марка Ричи очень приятным, скромным и искренним человеком. Интервью были проведены в течение нескольких встреч в офисе CRT.

— Думаю, вы идеально подходите, чтобы адресовать вам этот вопрос, ибо в жизни своей вы совместили биржевую торговлю (значительная часть которой прошла в операционном зале биржи) с явно глубоким чувством этики. В последние время об этике брокеров операционных залов бирж писалось и говорилось не мало, особенно в связи с недавним проведением ФБР секретной операции на Чикагской фьючерсной бирже. О чем здесь идет речь? О небольших чужеродных элементах, которые существуют в любой отрасли, или же искушение большими денежными суммами привело к более серьезной проблеме бесчестности? Не будем, разумеется, называть никакие имена.

— Если бы я и упомянул какие-то имена, я знаю, что вы не стали бы их публиковать. Да и как бы вы могли это сделать? (Смеется.) Нелегкое вы устроили мне начало...

Ситуация радикально меняется от рынка к рынку. Каждый рынок практически представляет собой самостоятельную культуру. Рынок имеет свою собственную индивидуальность. Когда-то я проводил 90% своего времени на бирже, торгуя соевой мукой, и трейдеры таможни из милейших и честнейших людей, которых я знал в своей жизни. В некотором смысле вы должны быть ужасно честным, чтобы работать в этом бизнесе, где огромные сделки проводятся по кивку головой. При всем этом, однако, существуют гигантские возможности для обмана. Однако не думаю, что в этом бизнесе происходит больше обмана, чем, скажем, среди водопроводчиков или юристов.

— Вот это реклама! Она напоминает мне вывеску, которую я увидел как-то в одном сельском магазине. На ней стояли простые слова: «Честный юрист».

— (Со смехом.) Должно быть, они сделали всего одну, да и ту до сих пор продают. Место жуликам найдется в любой отрасли. Вспомните о наших шутках в адрес бесчестных политиков. Думаю, что в нашем бизнесе, вероятно, такая же доля бесчестных людей, как и в любом другом. Разница, однако, в том, как вознаграждается бесчестное поведение. На биржах есть люди, которые исполняют ордера бесплатно, просто ради возможности провернуть побольше сделок. Мне говорили, что есть брокеры, которые даже платят за исполнение ордеров.

Брокер, рассказавший мне об этом, сказал, что конфликт интересов между торговлей на свой собственный счет и исполнением ордеров клиентов настолько велик, что он смог спать по ночам спокойно только после того, как вообще отказался принимать какие-либо клиентские ордера.

— Что вы думаете о подставной операции ФБР? Действительно ли она вскрыла реальную проблему, или дело было слишком раздуто?

— Думаю, что все честные люди в этом бизнесе были благодарны за то, что что-то, наконец, было сделано. На протяжении многих лет я говорил, что если мы сами не очистим наш бизнес, кто-то сделает это за нас, и результат нам не понравится. Вместо скальпеля они, вероятно, используют бензопилу.

— Давайте сменим тему. Какой, по вашей оценке, процент людей, приходящих в операционный зал биржи сделать состояние, действительно добивается успеха?

— Ну, не знаю. Могу только попробовать угадать. Скажем, примерно у 10% дела идут хорошо, а у 1%-очень хорошо. Но это лишь грубая оценка. Я готов согласиться с любыми другими процентами.

— Это относительно невысокая доля успеха. Что, по вашему мнению, является главной причиной того, что многие люди терпят неудачу?

— Многие из людей, занимающихся этим бизнесом и подающих себя как преуспевающих деятелей, на самом деле неудачники. Я конкретно знаю одного человека, который по сей день пишет статьи в финансовые издания и часто цитируется в прессе. Однако он практически ничего не понимает в успешной торговле. Как-то раз я держал позицию по волатильному спрэду процентных ставок. Сделка шла против меня, и я волновался за эту позицию. Так вот, этот самый трейдер держал такую же позицию и, похоже, ужасно беспокоился. «Как вы думаете, моя позиция не слишком велика?» — спросил он меня. Я спросил у него, каков размер его счета и сколько контрактов он купил. «У меня на счету 25 тыс. долларов, — сказал он, — и я не могу позволить себе потерять их, а на руках у меня позиция в пятьдесят контрактов». Я разинул рот от удивления. У меня на счету был примерно миллион долларов, а позиция была лишь вдвое больше, чем у него. Но и в этой ситуации я не находил себе покоя. «Слишком велика? Правильнее было бы сказать, что ваша позиция катастрофически велика», — ответил я. Тогда он закрывает половину своей позиции и говорит: «Но теперь-то у меня все в порядке?» «Нет, у вас не все в порядке, — сказал я. — Вы еще даже не начали исправлять ситуацию». Говорить с таким человеком бесполезно. Я, помнится, сказал людям, исполнявшим его ордера, что он ходячая бомба с часовым механизмом.

— В конце концов, он, вероятно, вылетел в трубу?

— Совершенно верно, и остался должен клиринговой фирме огромную сумму, которую ему пришлось потом отрабатывать.

— Как вы определяете, что позиция стала слишком велика?

— Когда я замечаю, что продолжаю вечером перед сном думать о позиции. В таких случаях я начинаю ликвидацию на следующее утро. Возможно, не стоило этого говорить, потому что меня могут неправильно понять. Как вы знаете, человек я верующий. Если я вижу, что начинаю молиться об успехе позиции, я ликвидирую ее немедленно. Это верный признак катастрофы. Бог — не рыночный манипулятор. Я знал как-то одного трейдера, который так думал. Он разорился — я имею в виду трейдера.

— Полагаю, что нежелание открывать чрезмерные позиции или медлить с фиксацией убытков является одним из ингредиентов вашего успеха как трейдера.

— Совершенно верно. Величина убытков и прибылей является исключительно вопросом размера позиции. Контроль за размером позиции неотделим от успеха. Из всех качеств, необходимых для успешного ведения торговли, этот фактор является наиболее недооцененным.

Упомянув размер позиции, вы также неизбежно затрагиваете тему жадности. Почему трейдер, о котором я только что рассказал, держал огромную позицию, опираясь лишь на 25 тыс. долларов, которые он не мог позволить себе потерять? Я не хотел бы судить поверхностно. Чтобы найти ответы на эти вопросы, человек должен заглянуть внутрь себя. Но я считаю, что было бы глупо недооценивать такой человеческий порок, как жадность. Преуспевающий трейдер должен уметь сдерживать свою жадность. Если вы слишком радуетесь прибыли и впадаете в уныние от убытков, ваше место в Лас-Вегасе, а не на рынках.

— Какие другие качества, по вашему мнению, важны для преуспевания в роли трейдера?

— Вы должны уметь ясно мыслить и решительно действовать на паническом рынке. Рынки, срывающиеся с цепи, и есть те, которые представляют наилучшие возможности. Традиционно, когда рынок сходит с ума, даже трейдеры-ветераны стремятся оставаться в стороне. Это и есть ваша возможность сделать деньги. Пословица гласит: «Если вы можете сохранить рассудок, когда другие теряют голову, вы сможете сделать состояние».

— Я слышал другой вариант этой пословицы: «Если вы можете сохранить рассудок, когда другие теряют голову, значит, вы еще не знаете тех новостей, которые известны другим».

— (Смеется.) Верно. Есть такой риск. Может быть, вы прозевали важную новость. Но чаще всего такие ситуации дают вам шанс заработать. Представьте, например, что контракт продается значительно дешевле его справедливой стоимости. Было бы правильным немедленно купить его. Но обычно мы теряем возможности в этом бизнесе, говоря: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — и ничего не делаем. Слишком часто мы думаем, что все остальные знают что-то, чего мы не знаем. Это серьезная ошибка.

Сколько раз вы слышали, как кто-нибудь откладывал идею, которая вам очень нравилась, говоря: «Если это такая хорошая идея, почему тогда никто больше ею не занимается?» Это боевой клич посредственности. Задумайтесь об этом на минуту. Любая инвестиционная возможность, которую разрабатывают все остальные, является по определению плохой идеей. Я всегда рекомендовал бы делать что-то прямо противоположное. Причина, по которой на рынках возникает неправильное ценообразование, заключается в том, что все поступают неправильно. Хороший трейдер всегда придерживается своих собственных идей и закрывает свои уши, чтобы не слышать воплей толпы, кричащей: «Почему этого не делают все остальные?» Он поведет сделку против толпы на том уровне риска, который может себе позволить, а затем выйдет из рынка, если окажется неправ.

Нужно иметь мужество, чтобы двигаться против толпы, самому принимать решение по своей позиции и исполнять его. Я понял это по-настоящему на собственном опыте, когда брал уроки полетов на самолете. Теорию я усвоил, но опыт имел очень небольшой. Я заходил на свою то ли вторую, то ли третью посадку. Когда до земли оставалось всего метров десять, порывы ветра над полем стали бросать самолет из стороны в сторону. Я с большим трудом справился с самолетом, совершив, вероятно, худшую посадку в истории авиации. Когда я, наконец, остановил машину, то издал неловкий смешок от осознания того, насколько ужасной была моя посадка, думая, что же скажет по этому поводу инструктор. «Что ж, это было весьма впечатляюще», — сказал он. Я рассмеялся, немного расслабившись, и спросил: «А что было такого впечатляющего? Я думал, посадка была ужасной». Он ответил: «Мне никогда не доводилось видеть, чтобы такое сделал новичок. Любой другой новичок на вашем месте снял бы руки со штурвала, отказался от управления и предоставил мне сажать самолет. А вы не бросили и выполняли программу до конца, пока посадка не была завершена». Он остановился на момент и добавил: «Но вы правы, посадка была ужасной. Просто ужасной». Позднее я все это обдумал и понял, что это и есть та черта, которую необходимо иметь, чтобы торговать.

— И в чем же состоит эта черта?

— В способности претворять свои идеи в жизнь, несмотря на неблагоприятные условия. На рынке вы всегда работаете в неблагоприятных условиях.

— Таким образом, необходимым элементом характера преуспевающего трейдера является умение думать ясно и сохранять мужество, когда остальные предаются панике?

— Жизненно необходимым.

— Является ли такое умение врожденным? Полагаю, что оно у вас либо есть, либо его нет. Вы не можете просто научиться вести себя таким образом, не правда ли?

— Не думаю, что качество это — врожденное. Вы можете подготовиться к ситуации, составив план игры. Был у меня когда-то тренер, который, когда я выходил на площадку, кричал, бывало: «Есть идея? Что собираешься делать?» Инвестирование во многом то же самое. Вы должны знать, что собираетесь делать, когда рынок пойдет против вас. Вообще говоря, человеку свойственно колебаться.

— Что вы делаете для такой подготовки?

— Я выполняю некий умственный процесс. Я решаю, что буду делать, когда произойдет событие Х, У, Z. Если Х, У или Z застигают вас врасплох, вы становитесь частью толпы.

— Ваша книга «Бог на бирже» носила исключительно личный характер. Вы никогда не жалели о том, что проявили на ее страницах такую откровенность?

— Помню, один рецензент назвал мою книгу «постыдно личной». Конечно, я немного пожалел о том, что так выставил себя напоказ. В течение первых нескольких месяцев после выхода книги в свет я с трудом мог смотреть другим людям в глаза, если они говорили, что читали ее, потому что думал, что они знают обо мне больше, чем нужно.

— Означает ли это, что вы изменили свое мнение? Сделали бы вы то же самое еще раз?

— Да, сделал бы. Я надеялся, что моя книга заставит людей пристально и честно взглянуть на себя — на их отношения с другими людьми и их отношения с Богом. Как я мог ожидать, что люди честно попытаются ответить на эти вопросы, если сам не был готов сделать то же самое? Я уверен, что, прочитав эту книгу, многие люди испытывали, вероятно, чувство разочарования, встречаясь со мной, потому что при личном общении я не могу быть таким честным, каким попытался предстать в книге.

— Как вы впервые оказались вовлечены в этот бизнес?

— В начале 1970-х годов мой брат Джо работал в Лос-Анджелесе у одного дилера, занимавшегося серебряными монетами. Он приехал в Чикаго, чтобы изучить возможность извлечения арбитражной прибыли между чикагским и нью-йоркским рынками серебра.

(Серебро торгуется и в Нью-Йорке, и в Чикаго. Теоретически цена в обоих местах должна быть одинаковой. Однако время от времени большие колебания спроса и предложения на одном из этих рынков могут приводить к временному расхождению цен. Арбитражеры стремятся зарабатывать на этом расхождении, покупая серебро на более дешевом рынке и одновременно продавая такое же количество на более дорогом рынке. Благодаря деятельности арбитражеров, цены на обоих рынках никогда не расходятся слишком далеко. В принципе, арбитражеры стараются снимать небольшую, практически лишенную риска прибыль, действуя очень быстро, чтобы успеть воспользоваться неэффективностью рынка.)

Джо попросил меня составить ему компанию во время посещения Чикагской торговой биржи. Кроме того, ему нужно было занять костюм. В то время у меня было два костюма. Один был довольно поношенный, а другой мне удалось купить на распродаже за 60 долларов. Поскольку говорить предстояло Джо, я отдал ему свой хороший костюм.

Прибыв на биржу, мы поинтересовались в офисе президента о возможности приобретения членских и торговых прав. Увидев нас, один из распорядителей биржи медленно и пристально обвел нас взглядом и сказал: «Вы, ребята, не туда попали».

— И что, на этом разговор закончился?

— Нет, но вся беседа была очень напряженной, чего, впрочем, после такого вступительного замечания вполне можно было ожидать. Джо осведомился у него о возможности получения членства, и представитель биржи просто не мог стереть самодовольную ухмылку со своего лица. «Вам известны финансовые требования к члену клиринговой палаты?» — высокомерно спросил он.

— А вы знали их?

— Нет, конечно, нет. (Смеется.) Мы не имели ни малейшего представления! Мы и близко не могли себе представить. Весь разговор был какой-то несерьезный, и я был рад, что говорил не я, а Джо.

После такого неблагоприятного начала мы пробрались на галерею для посетителей. До меня доходили слухи о том, что операционный зал биржи представляет собой совершенно дикое место. Мы постояли и посмотрели немного. Хотя все там бегали и было много шума, картина не казалась такой дикой или волнующей, как мы ожидали. Вдруг мы услышали специфический оглушительный гонг, и зал взорвался, превратившись в чистое столпотворение. Очевидно, сначала мы наблюдали рынок накануне открытия. А теперь началась особенно напряженная торговая сессия. Толпа в ямах волнами перемещалась снизу вверх и сверху вниз. Рты у нас открылись от удивления. В тот-то момент мы с Джо и решили, что это место — как раз для нас. Все это выглядело как настоящий аттракцион.

— Была ли у вас в то время другая работа?

— Собственно говоря, я посещал семинарию, изучая там философию религий. А в ночную смену, с полуночи до восьми утра, я работал в местной тюрьме надзирателем. Мне почти удавалось покрывать аренду жилья и стоимость обучения.

— А вы окончили семинарию?

— Да, после того, как занялся бизнесом. Мне потребовалось семь лет, чтобы завершить образование и получить диплом.

— Вы планировали как-то использовать свое религиозное образование?

— Я не собирался стать священником, хотя возможность такая была. Я пошел в семинарию главным образом для того, чтобы получить ответы на некоторые личные духовные вопросы, которые меня беспокоили.

Каких-то конкретных планов у меня не было.

— У вас не было конкретных планов относительно того, как зарабатывать себе на жизнь?

— Нет, для этого я был слишком идеалистичен. Дело было в конце 1960-х и начале 1970-х годов. Тогда мы думали, что если вести себя правильно, то все остальное получится само собой. Помните, это была позиция, которую общество считало такой наивной.

— Как вы впервые попали в операционный зал биржи?

— Примерно через шесть месяцев после нашего посещения биржи компания Джо дала ему денег, чтобы он мог начать работать в операционном зале биржи, занимаясь арбитражем серебра. Еще через несколько месяцев я получил работу от той же компании в виде должности дежурного на телефоне в операционном зале. На этой работе я пробыл более года. Затем волатильность на рынке серебра резко упала по сравнению с лихорадочными уровнями периода 1973 — 74 годов, и возможности для арбитража истощились. Вернее, возможности еще были, но стали слишком малы для того, чтобы оправдать существование предприятия, которое платило клиринговые сборы. Так или иначе, компания меня уволила.

— Попытались ли вы остаться в этом бизнесе?

— Я нашел работу в компании, которая продавала публике опционы на фьючерсы.

— Поправьте меня, если я не прав, но насколько я помню, дело происходило задолго до появления торговли опционами на биржах, и компании, продававшие опционы в то время, брали с публики невероятно большие премии («премия» — это цена опциона).

— Непомерные цены. Грабительские уровни. Наценка у них составляла приблизительно 100%. Они покупали опцион по 2 тыс. долларов и продавали по 4 тыс.

— У вас не было мысли отказаться от этой работы, зная о том, что там происходит?

— Я не имел ни малейшего представления о том, что там происходит.

— Вам предложили работу?

— Да.

— Что произошло потом?

— Я проработал там примерно день и понял, что все это предприятие было по существу занято навязыванием продаж. У них были списки возможных инвесторов, и они обзванивали этих людей, стараясь убедить их купить опционы.

— Иными словами, эта контора вела не совсем честный бизнес?

— Совершенно верно. (Смеется.) Я попал в так называемую «бойлерную» (см. словарь в конце книги). Мне пришлось познакомиться с теневой стороной этого бизнеса.

После приема на работу меня направили на подготовку, целью которой было обучение нас продаже опционов. Поскольку в то время в США опционами еще не торговали, опционы покупались в Лондоне и затем продавались публике с высокой наценкой. Для нас были написаны сценарии, объяснявшие, как продавать. Например, вы звонили кому-нибудь и говорили: «Здравствуйте, мистер такой-то! Как нам известно, вы является преуспевающим инвестором, и поэтому мы выбрали ваше имя. Вы, очевидно, человек умный и сможете оценить предлагаемую вам возможность». Таким вот образом нужно было обрабатывать человека.

Поскольку у меня менталитет трейдера, я стал думать, что если собираюсь продавать кому-то что-то, то должен знать историю фирмы.

— Вы спросили об этом инструктора?

— Конечно. Он ответил: «Мы делаем деньги для наших клиентов». Тогда я спросил его: «Сколько? Что именно я должен говорить людям, которым звоню? На прибыль какого размера они могут рассчитывать?» Он уставился на меня, как если бы я задал какой-то непристойный вопрос, и с подозрительным видом сказал: «А зачем тебе вообще все это знать?»

— Иными словами, его позицией было: да какая разница?

— Конечно, именно такой позиции он и придерживался. «Твоя цель подписать того парня,» — сказал он.

— Ну и что же вы были должны говорить людям, когда они спрашивали вас о том, сколько смогут заработать на своей инвестиции?

— Ну, что-то вроде: «Вы заработаете кучу денег! Ваша ставка удвоится!». Иногда клиентам предлагались скидки, в которых опцион стоимостью 4 тыс. долларов продавался за 3 тыс. Подозреваю, что это были все те же опционы, купленные фирмой по 2 тыс. долларов, но которые уже приближались к истечению и вот-вот должны были обесцениться. Владельцы фирмы просто хотели от них избавиться. Поэтому они обзванивали всех своих людей и говорили им, что по данному опциону есть специальное предложение.

— Как вы должны были отвечать на вопрос потенциального инвестора — я использую этот термин весьма свободно, — если он хотел видеть историю ваших результатов?

— Именно такой вопрос я и задал. Инструктор сказал: «Наши записи показывают, что 62% наших клиентов делают деньги».

— Он лгал прямо в глаза?

— Ну, я думаю, что какие-то цифры у него были, но трудно было сказать, что они означали. Возможно, 62% клиентов получили прибыль на той или иной сделке. Однако, насколько я знаю, большинство клиентов проигрывали. Поэтому я продолжал настаивать на своем вопросе.

— Наверное, он все время говорил вам: «Не действуй мне на нервы, парень».

— А как же! Тем не менее, я продолжал давить на эту тему. Я спросил его: «Слушайте, я продаю опцион за 4 тыс. долларов. По какой цене покупатель может продать его нам обратно?» Всегда можно очень быстро понять, реален ли рынок, спросив двустороннюю котировку. Он на меня странно так посмотрел и спросил: «А зачем ему его продавать? Он у тебя его покупает. Он будет держать его до тех пор, пока не сделает много денег». Тогда я сказал: «Гипотетически, если он захотел бы продать его на следующий день, по какой цене он мог бы его продать? Я знаю, что такое рынок. Рынок означает, что есть покупатели и есть продавцы». Он продолжал уходить от темы, и эта игра какое-то время продолжалась. Наконец я сказал: «Хотя бы скажите мне, сколько вы заплатили за опцион, который мы продаем за 4 тыс. долларов!» Он глубоко вздохнул, облокотился о стол и сказал: «Слушай, если ты зайдешь в мебельный магазин и заявишь, что не будешь покупать мебель до тех пор, пока продавец не скажет тебе, сколько он сам за нее заплатил, он все равно тебе не скажет. Ты можешь задавать этот вопрос весь день, но в конечном счете он предложит тебе убираться к чертям. Именно это я тебе сейчас и говорю». В классе наступило длительное молчание.

— Как отреагировала на эту перепалку остальная часть класса?

— Они были новичками в этом бизнесе и не понимали, что происходит. Один из стажеров увидел, что продавец из этой компании разъезжал на «Шевроле-Корвет», и это было все, что ему требовалось, он подписался тут же.

— Вас выгнали?

— Нет. Но я был очень смущен всей этой ситуацией. В конце концов я пробормотал что-то вроде, мол, если большинство людей делает деньги, значит, вероятно, все в порядке.

— Но вы ведь по-настоящему так не думали, неправда ли?

— Нет, конечно нет. Фактически был момент, когда зазвонил телефон, и инструктор ответил словами: «Он в торговом зале, сейчас я его позову». И я подумал про себя: «А я даже не знал, что в этом здании есть торговый зал». Он открывает дверь этой большой комнаты, набитой людьми, сидящими за столами, и кричит изо всех сил: «Эй, Боб! Возьми трубку!» Им нравилось впечатление шумной обстановки в торговом зале. Я сказал себе: «Торговый зал? Да это ведь самая настоящая жульническая фирма. Эти люди сами себя обманывают». Собственно говоря, часто обман в этом бизнесе начинается тогда, когда люди начинают обманывать сами себя.

— Вы полагаете, что они сами не понимали того, что в чистом виде обкрадывают публику?

— Думаю, что так. Я считаю, что в большинстве своем жулики наговаривают себе столько лжи, что начинают верить в нее. Например, брокеры операционного зала, обвиненные по результатам операции ФБР, о которой мы говорили раньше, как правило, возражали: «Эй! Да я же не делал ничего такого, чего не делали все остальные!» Это неправда, но, думаю, они в это верят.

— И тогда вы ушли?

— После подготовительного урока я в тот первый день неохотно сделал несколько звонков, но чувствовал, что все это сплошной обман. Потом я ушел и больше не вернулся.

— Были у вас сделки, которые вы считаете особенно памятными?

— Приходит мне на ум сделка, происшедшая в тот день, когда разразилась Фолклендская война. Посторонние люди считают, что первыми знать, что происходит, должны трейдеры операционного зала. Ничто не может быть дальше от истины. Рынок взрывается задолго до того, как мы получаем новость. Мы последними узнаем о том, что приводит рынок в движение. В тот день я открыл большую позицию по соевой муке по замечательной цене. К тому времени, когда я вышел из позиции, что произошло, должно быть, через минуту, я потерял 100 тыс. долларов.

— Есть ли какие-нибудь другие памятные сделки?

— Я всегда терял деньги быстрее, чем делал их. Один особенно яркий пример касается бурного рынка золота в течение периода 1979 — 1980 годов. Золото было на уровне примерно 400 долларов, когда Иран захватил заложников. Я подумал, что повышенное напряжение, вызванное этой ситуацией, сильно подтолкнет цены вверх. Но рынок откликнулся вяло, и я заколебался. В конечном счете рынок пошел вверх — в течение следующего месяца он вырос до 500 долларов. Это было классическим примером упущенной торговой возможности.

— Иными словами, вы не смогли действовать решительно, то есть не проявили качества, которое раньше называли одной из основных составных частей успеха в торговле.

— Совершенно верно. Кончилось тем, что я купил золото по цене чуть ниже 500 долларов за унцию. Как вы можете догадаться, в тот день, когда я его купил, начался обвал, и рынок упал до нисходящего лимита.

— Вы не подумывали о том, чтобы выйти?

— Нет. Ситуация с заложниками по-прежнему оставалась нерешенной. Кроме того, примерно в то же время Советский Союз вторгся в Афганистан. Я по-прежнему считал, что рынок продолжит свой рост. Поэтому я держался за свою позицию. Конечно, как вы знаете, в итоге рынок резко повысился.

— Был ли у вас какой-нибудь план выхода?

— Да, я планировал выйти, как только рынок упадет на 10% от своего максимума.

— То есть ваш план заключался в том, чтобы позволить прибыли расти до тех пор, пока не появится какой-то признак значительной слабости.

— Верно. К сожалению, когда рынок упал, он потерял за день 25% стоимости. Нечего и говорить, что это была чрезвычайно болезненная потеря. Но, тем не менее, в целом сделка все равно завершилась для меня с крупной прибылью.

Собственно говоря, эта сделка поднимает вопрос о том, как рассматривать падения капитала в процессе торговли. Большинство людей не находят различия между падениями открытого капитала и падениями закрытого капитала. (Различие заключается в том, что под открытым капиталом понимается нереализованная прибыль существующей позиции. По сути дела Ричи имеет в виду, что он рассматривает убыток иначе, если он является частичным уменьшением прибыли в выигрышной сделке, а не уменьшением уже имевшегося капитала в результате убыточной сделки.) Если бы я защищал открытый капитал (т. е. открытую прибыль) с такой же осторожностью, как защищаю закрытый капитал, я никогда не смог бы участвовать ни в одном дол госрочном движении. Никакая сколько-нибудь чувствительная мера управления риском не сможет выдержать волатильности, нормальной для такого движения.

— Иными словами, для того, чтобы получать по-настоящему большую прибыль, вы должны быть готовы к тому, что эта прибыль значительно уменьшится, прежде чем вы выйдете с рынка.

— Именно это я и имею в виду. Если вы будете слишком беспокоиться о том, чтобы не потерять свою прибыль, вы вообще никогда не сможете получить большую прибыль.

Какой размер риска вы приемлете для отдельной сделки или торговой идеи (если измерять от начала сделки, а не от максимальной переоценки позиции)?

— Примерно от половины до одного процента. Нет ничего плохого в том, что сделка в момент открытия кажется вам очень маленькой почти пустой тратой вашего времени. Всегда торгуйте на уровне, который кажется слишком малым.

— Вы провели примерно десять первых лет своей торговой карьеры в операционном зале биржи, а затем перешли к торговле из офиса. Так как вы добились очень больших успехов в роли трейдера операционного зала, я хотел бы понять причины, по которым вы произвели такую перемену. Во-первых, скажите мне, прав ли я, предполагая, что в то время, когда вы были трейдером операционного зала, вы практически каждый месяц сводили с прибылью?

— Да.

— Сделаем еще один шаг вперед. Какой процент недель, по вашей оценке, был прибыльным в течение того периода?

— Девяносто процентов.

— Большинство людей сказало бы: «Боже! Этот парень делает прибыль в 90 процентах недель!» Зачем вы тогда отказались от такого преимущества?

— Во-первых, я дам вам короткий ответ: возраст. Кроме того, рынок сои потерял значительную часть своей волатильности, что уменьшило возможности для торговли. И мне показалось, что пора попытаться торговать вне зала.

— Был ли у вас какой-нибудь план в отношении того, как начать торговать из офиса?

— Я не имел ни малейшего представления. Я перепробовал множество вещей. Я попробовал пользоваться услугами ряда консультационных фирм, но нашел, что они зачастую не стоят того времени, которое требовалось, чтобы выслушать по телефону магнитофонную запись с их советами. В конечном счете я начал склоняться в сторону разработки своих собственных систем. Одной из удививших меня вещей оказалась ненадежность информации со стороны так называемых профессионалов отрасли. Например, когда я занялся тестированием и разработкой систем, то покупал ценовые данные у компании, продававшей продукт, который она называла «непрерывным» контрактом. (Непрерывная цена получается путем усреднения цен двух ближайших фьючерсных контрактов с целью получения цены гипотетического фьючерсного контракта, срок исполнения которого всегда отстоит от текущей даты на постоянное количество дней (например, 90 дней). Полученная цена будет некой теоретической величиной, которая является гибридом цен двух разных контрактов и не может быть воспроизведена каким-либо торговым инструментом из реального мира.)

Я пользовался этими данными более шести месяцев, прежде чем понял, что они не отражают реального рынка. Например, непрерывный ряд мог показывать большое движение цены, означавшее прибыль, но на реальном рынке вы ее получить не могли. Когда я это обнаружил, то чуть со стула не упал. Я спросил себя: «Как могут все эти профессионалы, которые, очевидно, знают, что делают, пользоваться данными, которые принципиально глупы?» Ответить на этот вопрос довольно легко. В конце концов, я сам пользовался ими в течение шести месяцев. Я должен был вернуться на клетку №1 и начать все с начала. И больше я никогда ничьей работе не доверял.

— В то время вы покупали какие-нибудь коммерческие торговые системы?

— Да, я купил пару. Одна из них — не буду упоминать ее название — была по существу программой по оптимизации торговых систем. Я подумал, что если смогу получить инструмент, который позволит мне оптимизировать параметры торговых систем, это будет в тысячу раз эффективнее, чем пытаться понять рынки, используя графики. (Оптимизацией называется процесс тестирования торговой системы на исторических ценовых данных с использованием различных значений основных параметров системы. По итогам тестов отбирают тот набор параметров системы, который показал на исторических данных наилучшие результаты. Хотя эта процедура может приносить огромную прибыль на исторических данных, в реальной торговле результаты обычно оказываются значительно хуже.) Однако оказалось, что программа эта бесполезна. И вновь я поразился масштабам невежества людей, разработавших эту систему.

— В чем проявилась ее бесполезность?

— Это программа представляла собой систему, позволявшую вам заоптимизировать рынок до смерти. Собственно говоря, авторы программы рекомендовали каждую неделю проводить повторную оптимизацию системы. Иными словами, подгоняйте программу под прошлую неделю так, чтобы сделки этой недели соответствовали тому, что должно было быть сделано на прошлой неделе. И у меня возникло общее впечатление, что тот, кто разрабатывал идеи для этой системы, сам никогда не торговал.

— Вам не довелось убедиться в правоте своих предположений?

— (Глубокий вздох.) Я задавал этот вопрос, но они от него просто отмахнулись. Я помню, как продавец из этой компании показывал мне, как вручную вводить данные. Лично я предпочитаю получать данные через компьютер, потому что ручной ввод кажется мне слишком трудоемким процессом. Короче говоря, этот парень, который сам был трейдером, сказал: «Я даже не плачу за Wall Street Journal. У меня есть друг, который ксерокопирует для меня страницы с ценами». И я подумал про себя: «Вот человек, продающий программу, которая подается как первоклассная компьютерная торговая система, и у него не хватает денег даже на то, чтобы купить Wall Street Journal».

— А вы пробовали торговать с помощью этой системы по-настоящему?

— Да. Но результаты оказались очень неравномерными. Более того, мне было ужасно неудобно от мысли о том, что я торгую с помощью «черного ящика» (компьютерной торговой системы, которая выдает сигналы покупки и продажи, не раскрывая правил получения этих сигналов). И я поклялся себе, что никогда больше не куплю систему типа «черного ящика».

— Означают ли ваши слова, что вы советуете людям: забудьте о том, что продается, и делайте свою работу сами?

— Я всегда советовал людям следующее: не лезьте в этот бизнес, даже близко не подходите к рынку. Новичку войти и попытаться получить прибыль в этой невероятно сложной отрасли — все равно как мне пытаться по выходным дням заниматься нейрохирургическими операциями для того, чтобы немного подзаработать.

У меня есть друг, знающий трех врачей, которые скинулись, чтобы купить скакового жеребца. Когда они получили его, оказалось, что это мерин. Мой друг, поддразнивая их из-за этого случая, спросил, не приходило ли им в голову осмотреть лошадь заранее. Вы не поверите, но, как оказалось, они об этом думали, но не более того. Тогда он сказал: «Ребята, ведь вы же все врачи, вы что, не могли нагнуться и взглянуть, все ли у него на месте?»

Если вы сегодня спросите этих трех врачей, в чем состояла их ошибка, уверен, они ответят вам, что им следовало внимательнее осмотреть коня. Но урока они все равно не усвоили: НЕ ИНВЕСТИРУЙТЕ В ТО, В ЧЕМ ВЫI НЕ РАЗБИРАЕТЕСЬ. Если они захотят купить другую лошадь, то уже не купят мерина, но все равно совершат какую-нибудь чудовищную ошибку.

— Означают ли ваши слова, что людям следует просто вкладывать свои деньги в казначейские векселя?

— Я думаю, они могут обратиться в какой-нибудь управляемый фонд или к портфельному управляющему, имеющему хорошую репутацию. Однако я очень серьезно отнесся бы к стандартному отказу от ответственности, который гласит: «Прошлые результаты не являются гарантией будущих результатов». Кроме того, не думаю, что вы можете делать деньги, если не готовы терять их. Если у вас нет денег, которые вы можете позволить себе потерять и при этом спать спокойно, вы для рынка не годитесь. Готовность терять является основой моего умения делать деньги на рынках.

— А для большинства людей это не так?

— Да. Большинство людей приходит в этот бизнес без готовности терять деньги. Они также выходят на рынок с нереалистичными ожиданиями. Даже если им достаточно повезет, и они смогут найти первоклассного управляющего, они, скорее всего, заберут у него свои деньги в первый же квартал, когда он получит убыток. Поэтому они, в конечном счете, потеряют, даже если в принципе находятся в выигрышной ситуации.

— Собственно говоря, мои эмпирические исследования привели меня к точно такому же выводу. Несколько лет назад часть моей работы заключалась в оценке управляющих портфелями фьючерсов. По ходу дела я нашел кое-что особенно интересное. Существовала небольшая группа управляющих, которые делали деньги каждый год. Но даже в этой избранной группе менее 50% счетов, закрытых их клиентами, демонстрировали чистую прибыль. Это помогло мне по-настоящему понять то, насколько плохо люди принимают решения о том, когда вкладывать деньги, а когда забирать их. Я думаю, что естественная тенденция заключается в том, чтобы передавать деньги менеджеру после того, как у него была полоса удачи, и забирать после того, как у него прошла полоса убытков.

Хотя вы отговариваете людей от того, чтобы заниматься этим бизнесом, предположим, что кто-то придет к вам, проявляя серьезный интерес к тому, чтобы стать трейдером. Что вы ему ответите?

— Знаю, что звучит это несколько покровительственно, но, честно говоря, я посоветую им прочитать вашу первую книгу («Полное руководство по фьючерсным рынкам», The Complete Guide to the Futures Markets). Я постараюсь сдержать их пыл, порекомендовав им обратиться ко мне снова после того, как они усвоят половину книги. Я уверен, что большинство из них никогда этого делать не станет.

— Так вот, значит, как вы отвращаете людей от этого бизнеса. Весьма необычный комплимент моей работе, такого я еще никогда не слыхал.

— Собственно говоря, даже простое прочтение книги является для многих слишком тяжелым испытанием. Серьезно, я думаю, что ваша книга дает людям хорошее представление об объеме работы, необходимом для того, чтобы стать компетентным в этом бизнесе.

— Является ли одним из мотивов вашей торговли получение возможности отдавать часть прибыли на благотворительность?

— Совершенно правильно, хотя я не люблю излагать это в такой простой форме. В молодости я был таким идеалистом, что думал, будто доллар — это скверна, от которой следует отказываться, если вы желаете человечеству добра. Потом я понял, что богатство имеет немалую присущую ему стоимость. Когда вы видите, как кто-то голодает, все, что нужно сделать для этого человека, это дать ему денег.

— Полагаю, что вы давно перешагнули черту, за которой прибыль от торговли обеспечивает все ваши личные нужды и финансовую безопасность вашего будущего. Если бы благотворительный аспект не присутствовал в вашем случае, как вы считаете, стали бы вы дальше торговать?

— Не уверен, что стал бы. Я просто не знаю. Короче говоря, позвольте мне исправить значение, которое вы придаете термину «благотворительность». Я говорю не о благотворительности в чистом виде. Я имею в виду инвестирование в бедного человека. Если кто-то голодает, и вы вручаете ему доллар, вы тем самым учите его, что все, что ему нужно — это чтобы кто-то дал ему подачку. Я предпочитаю инвестировать в бедных — давать им капитал, с помощью которого они смогут увеличить свою собственную производительность. Бедным нужна какая-то надомная работа, которая позволит перейти на самообеспечение. Именно такого рода финансированием я занимаюсь, и это не совсем обычный взгляд на благотворительность.

Я знаю, что то, что я скажу, легко истолковать неправильно, но если бы я смог построить систему, в которой мог бы делать деньги на бедных, то считал бы, что достиг своей цели. Я знаю, что это звучит грубо. Конечно, я не ставлю своей целью зарабатывать на бедных, но суть этой благотворительности заключается в том, чтобы избавить бедных от зависимости. Именно поэтому оказалась таким провалом война с бедностью, которую предусматривала программа президента Л. Б. Джонсона «Великое общество». Напротив, если я смогу помочь кому-то заняться делом, с помощью которого он сможет вернуть мне деньги, я буду знать, что положение этого человека стабилизировалось.

— Вы не могли бы сказать хотя бы приблизительно, какой процент вашего дохода направляется на эти усилия по оказанию помощи бедным?

— Если грубо обобщить, примерно одна треть уходит дяде Сэму, одну треть я снова кладу на свой счет, чтобы увеличить размер торговли, а одну треть направляю на различные благотворительные проекты.

— Я знаю, что в амазонских джунглях вы познакомились с индейцами, чьи племенные обычаи включают убийство членов соседних племен. Не было ли вам страшно посещать те места?

— Нет. Они убивают только друг друга, пришельцев они не беспокоят. Они верят в то, что когда кто-нибудь из них умирает, за его смерь нужно отомстить, убив человека из соседней деревни. А когда убивают этого человека, его деревня в свою очередь стремится к мести и т. д.

— Вы хотите сказать, что каждый раз, когда кто-то у них умирает, в его смерти обвиняют члена другой деревни? Похоже, что не потребуется много времени, чтобы там вообще никого не осталось.

— Они не винят злых духов соседней деревни в смерти пожилых людей и маленьких детей, но во всех иных отношениях ответ на ваш вопрос — да. К счастью, убивать они умеют не слишком хорошо. Однако в течение последних лет их численность значительно уменьшилась, отчасти из-за болезней и недоедания, но также и из-за этого обычая. Должен добавить, что деревня, которую я посетил, была обращена в христианство, и от этой практики в ней отказалась.

— Чем вы занимались в этой деревне?

— Я побывал там с довольно длительными визитами четыре или пять раз, начиная с 1982 года. Мои усилия были направлены на облегчение их прогресса. Например, я помог устроить все для строительства лесопильного предприятия. В последний раз, когда я посетил эту деревню, они строили прекрасные дома. Если бы вы видели лачуги, в которых они жили когда-то где дети играли на грязных полах с тараканами и размазывали грязь по своим маленьким лицам, — тогда вы могли бы понять радость, которую я испытал, когда увидел их новые дома.

— А вас не беспокоит то, что, помогая вестернизации этих деревень, вы во вред им уничтожаете их образ жизни?

— Здесь, на цивилизованном Западе, почему-то распространено мнение, что культуру и образ жизни изолированных народов надо ценить и сохранять. И я нахожу эту точку зрения романтически привлекательной. Я был бы склонен согласиться с этой предпосылкой, если бы только смог найти среди представителей этих культур хотя бы одного человека, которому не была бы смешна такая позиция.

Один мой знакомый индеец по имени Би как-то раз прочитал о своей замечательной культуре в газетной статье. Би отреагировал на нее вопросом: «Где живет этот человек, что он может быть таким дураком?» Ему сказали, что человек этот живет и работает в Каракасе. «Почему же он тогда сидит там, в своем уютном офисе, и пишет о нас такую чепуху? — спросил Би. — Почему бы ему вместе со своей семьей не приехать сюда к нам и жить вместе с нами? Тогда мы все вместе смогли бы наслаждаться этим прекрасным местом». Они не понимают отсутствия у нас сочувствия. Ученые приводят убедительные аргументы, превозносящие красоту и достоинства индейской культуры. Но я согласен с индейцами.

— Значит, индейцы в целом приветствуют вторжение цивилизации?

— Да, я еще не встретил индейца, который не приветствовал бы прогресс. Конечно, некоторые из них хотят сохранять свои верования и обычаи, но все они хотят пользоваться благами цивилизации. (Комментарий автора: хотя я сомневаюсь в справедливости обобщения о том, что цивилизация полезна для племенных сообществ, прочитав книгу Ричи «Жертва иллюзии» (Victim of Delusion), в которой описывается невообразимая жестокость жизни и смерти в этой общине, изложенная с точки зрения индейцев, трудно пожалеть об утрате их образа жизни.)

— Позвольте совершить довольно резкий переход из мира Амазонки в мир торговли. Я знаю, что вы обдумываете вопрос о переключении с торговли на себя на управление публичными фондами. Поскольку вы уже состоялись как успешный трейдер, работающий со своими собственными деньгами, и имеете солидный личный счет, не проще ли было бы вам продолжать заниматься тем же делом? Зачем брать на себя головную боль, связанную с управлением чужим капиталом?

— Если значительное увеличение суммы денег, используемых для торговли, существенно уменьшит размер прибыли на сделку, тогда ваше представление правильно: комиссия, зависящая от размера прибыли, может не обеспечить достаточной компенсации уменьшения торговой прибыли.

— Но вы, очевидно, считаете, что доходность вашего торгового метода не уменьшится при росте объема?

— Совершенно верно, так как мои методы являются долгосрочными.

— Поговорим о деталях. В среднем, сколько раз в году ваш метод выдает сигнал для перехода с длинной позиции в короткую и наоборот на каждом отдельно взятом рынке?

— Вообще говоря, от одного до пяти раз на каждом рынке.

— Это, вероятно, гораздо меньше, чем могли бы подумать большинство людей.

— Правильно. Конечно, я предпочел бы проводить только одну сделку в год. Пожалуй, лучшая моя сделка — это та, которую я держал более четырех лет.

— Что это была за сделка?

— Это была длинная позиция по соевой муке и короткая по соевому маслу. По мере истечения контрактов я все время переносил эту позицию в следующие контракты.

— Что заставило вас так долго держать эту сделку?

— Ежемесячная прибыль.

В этот момент в комнату вошел Джо Ричи. Он принес поднос с кофе и десертом. Интервью с Джо продолжается в следующей главе.

Неотъемлемыми составляющими торгового успеха Марка Ричи представляются пять основных торговых принципов. Их можно обобщить следующим образом:

1. Ведите свои собственные исследования.

2. Делайте размер каждой позиции настолько маленьким, что она будет казаться пустой тратой времени.

3. Имейте терпение удерживать выигрышную позицию до тех пор, пока эта позиция работает. Некоторые торговые идеи могут приносить прибыль в течение нескольких лет.

4. Рассматривайте риск потери нереализованной прибыли иначе, чем риск потери начального капитала сделки. Для того, чтобы удержать выигрышную позицию до достижения максимального ее потенциала, необходимо уметь переносить периодические потери нереализованной прибыли, превышающие уровень риска, приемлемый при первоначальном открытии позиции.

5. Знайте свою жадность и умейте ее сдерживать.