Джек Швагер – известный финансист, автор таких финансовых бестселлеров, как "Новые маги рынка", "Технический анализ. Полный курс" и др. "Маги фондового рынка" – последняя книга знаменитой серии "Маги рынка", в которой автор берет интервью у наиболее успешных американских трейдеров и портфельных управляющих.

Пикап сворачивает с дороги, мы поднимаемся на вершину холма, у подножия которого раскинулись земли, принадлежащие отцу Марка Кука, фермеру из Восточной Спарты, Огайо. Погода не по-зимнему теплая: кажется, что неожиданно наступила весна. Повсюду — впереди, по сторонам — расстилаются поля, отливая всеми оттенками коричневого. «Я хотел показать их вам, — говорит Марк. — Когда весной здесь пробивается зелень — это самое чудесное место на свете».

Я мысленно рисую приход весны и соглашаюсь: да, пейзаж действительно прелестный. Впрочем, голос Кука звучит не только восхищенно, но и торжественно: он смотрит на поле глазами человека, работающего на земле, знающего, что земля дает средства к существованию, связывает старых и молодых.

«Когда дедушка шестьдесят лет назад купил эту ферму, — говорит Кук, — земля была истощена до предела: кустик высотой в фут казался неслыханной редкостью. Когда торговля не идет и на душе смутно, я всегда еду сюда. Поглядишь, на что способен человек, если он тру дится не жалея себя, несмотря ни на какие преграды, — и становится легче».

Впервые я увидел Марка Кука на финансовой конференции: его появление на сцене вызвало настоящую сенсацию. Костюмом для выступления Марку служил комбинезон. Одежда была выбрана не случайно: оратор хотел подчеркнуть свою принадлежность к старинному клану фермеров. Сделано это было не только для эпатажа почтенных участников собрания: Марк имеет полное право заявлять о своей связи с землей: зарабатывая миллионы на рынке, в свободное время он продолжает работать на полях. С экономической точки зрения этот труд почти бесполезен. В свое оправдание Кук заявляет, что он трудоголик: вот почему, отсидев 50-60 часов в неделю в кабинете, он переодевается в комбинезон и берет в руки грабли. Отчасти это заявление верно, впрочем, я думаю, что расстаться с крестьянским трудом Куку не позволяет совесть: Марку было бы стыдно работать «всего лишь» трейдером в то время как его восьмидесятилетний отец с утра до вечера занят на ферме.

Кук предложил показать мне места своего детства, и отцовская ферма должна была стать конечным пунктом маршрута. Мы проезжали поля, каждое из которых Марк называл по году покупки: «Это 1997-й», — говорил он, указывая на участок, купленный на прибыль, полученную от торговли в 1997 году. «А вон 1995-й», — звучало через минуту. Похоже, у него было много прибыльных лет. Кук считает, что обязан превращать торговые прибыли в недвижимость. А что может быть лучшей недвижимостью, чем вспаханная земля?

Главная местная достопримечательность также связана с успешной торговлей: немалую часть своих прибылей Марк вложил в музей редких тракторов. Страсть к коллекционированию старинных машин он унаследовал от отца; в конце концов общими усилиями семьи был создан Музей тракторов Кука. Музея нет ни в одном путеводителе: выставка вплотную примыкает к рабочему кабинету Кука-трейдера: в 1996 году для своей разросшейся коллекции Марк построил большой металлический ангар.

По дороге в музей мы заехали за отцом Марка, Марвином. Стоило нам распахнуть дверь в ангар, Марвин Кук, типичный крестьянин, немногословный и сдержанный, мгновенно преобразился: перед нами стоял мистер Экскурсовод, готовый часами увлеченно рассказывать о своем детище. От Марвина я узнал о достоинствах каждой модели, обо всех фабрикантах-производителях, чьи компании в наши дни прочно забыты. В музее хранится несколько по-настоящему уникальных экспонатов: скажем, два из пяти тракторов, выпущенных в Огайо (еще один находится у других коллекционеров, остальные пропали); компания, выпустившая машины, прекратила свое существование, не успев наладить серийный выпуск.

Наконец мы доехали до земель, приобретенных в 1994 году. Не так давно участок был отдан в аренду угледобывающему предприятию, с высокого откоса мы заглянули в открытую шахту. Этот надел Марк купил с особым удовольствием: именно здесь первоначально собирался поселиться прадедушка Кук. Впрочем, настоящим родовым гнездом стала теперешняя «ферма Кука», выстроенная в 1890 году.

Наше интервью началось вечером раньше в ресторане «У Тоцци» — лучшем в Магнолии, штат Огайо, семейном заведении, принимающем посетителей вот уже восемьдесят пятый год. Это единственный ресторан в городке (население 1000 человек). Впрочем, отсутствие конкурентов не сказалось на качестве: блюда здесь превосходны, официанты — внимательны и предупредительны. Мы просидели за столиком два часа, этого времени едва хватило на то, чтобы начать рассказ о карьере трейдера Кука. Беседа продолжилась в рабочем кабинете Марка: отделанной орехом, лишенной всяких украшений (за исключением пейзажа с изображением коров, чей автор — жена Кука, Терри) комнате на его ферме, возведенной здесь 125 лет назад. Разговор затянулся до часу ночи. Я знал, что на следующий день Марку рано вставать, поэтому предложил отложить остальные вопросы до утра. Мы говорили за завтраком, говорили в дороге, последний вопрос я задал, сидя в пикапе, припаркованном у въезда в аэропорт.

Начало торговой карьеры Кука — это цепь злоключений, подробности которых читатель узнает из интервью. Впрочем, этот человек не привык сдаваться. Падение для него — повод, поднявшись, работать с большим усердием. Наконец, проведя долгие годы в тщательном изучении рынка, заполнении сводок и дневников, записи и анализе совершенных сделок, Марк сумел научиться получать от торговли прибыль.

Выработав собственный стиль и почувствовав уверенность в своих силах, Марк стал принимать участие в рыночных соревнованиях: в четырехмесячном конкурсе 1989 года его прибыль составила 89%; в ежегодных соревнованиях, проводимых с 1992 года, его результаты — 563 и 322%. В последние четыре года его ежегодная прибыль составляла от 30% до заоблачных 1 422%. Приведенные цифры представляют собой отношение годовой прибыли в долларах к размеру капитала, зафиксированного на начало года, — консервативный способ подсчитывать результаты работы, не дающий полного представления об истинной эффективности деятельности Кука, поскольку он нередко снимает прибыль со счета, но никогда не вносит новые деньги на счет. Так, в год, когда его прибыль была наименьшей (с точки зрения данного метода), суммы, снятые со счета в течение года, превысили начальный капитал. Кук предоставил мне информацию о своем счете за последние четыре года. В течение этого периода 87% торговых дней он завершал, будучи в выигрыше; треть от общего числа месяцев состояла только из прибыльных дней.

Как мальчик с фермы попал на фондовый рынок?

Я начал торговать благодаря корове.

Боюсь, я не совсем понял.

В 1975 году я учился в университете Огайо на сельскохозяйственном отделении и попал в жюри национального конкурса телок в Огайо. После этого летом меня взяли одним из двух «пастухов» Нашей Коровы Элси — мы возили ее по стране в качестве рекламы Borden.

История с Лесси повторилась? Когда Элси умерла, на ее место пришла новая Элси?

Элси заменили после путешествия — оно длилось около тринадцати недель.

Где вы побывали?

Везде. Даже получили ключи от Чикаго из рук мэра Дэли: оказалось, что корова — символ города. Давали интервью нескольким теле- и радиопрограммам.

Вас спрашивали о корове? Что именно?

Ну, например, сколько она дает молока? Какой у нее характер? А сколько от нее в день навоза? Сколько ей лет? Что ест? Бодается? Почему на ней нет мух? Каждый раз, когда мне задавали этот вопрос, я отвечал: «Мы купаем ее каждый день; она чище, чем ты».

Как-то вечером нас позвали на радиопередачу в Чикаго. Ведущим был Эдди Шварц. В 70-х, еще до того, как ток-шоу стало обычным делом, он выступал в прямом эфире всю ночь. Мы несколько часов не закрывали рта. В конце концов, где-то около трех, Эдди спросил: «Ну, ребята, чем хотите заняться?»

Я ответил: «Мы все ездим и ездим, так давно не ходили на свидание».

«Заказ принят, — сказал он, — каких девушек выбираете?»

Я всегда любил пустить пыль в глаза; в общем, я сказал: «Первую пару из тех, что придут сюда в бикини. Пойдем вместе гулять по ночному городу».

«Эй, девушки, — сказал Эдди, — слышите?» Я сразу выпалил: «Я пошутил».

Он отвечает: «Что сказано, то сказано!» А потом, обращаясь к слушательницам: «Так вы его слышали, девушки?» Меньше чем через пятнадцать минут в студии появились две девушки в бикини.

Когда мы уходили, Эдди сказал: «Многим не нравится эта передача. Неплохо бы получить пленку с мычанием вашей коровы — я смогу включать запись каждый раз, когда позвонит очередной недоброжелатель». Во время поездки Элси всегда ночевала на какой-нибудь местной ферме. Мы с Эдди договорились встретиться утром у стойла.

Погодите, погодите, сначала о девушках в бикини. Вы отправились в город, что дальше?

Ничего, потому что книгу прочтет моя жена (смеется).

Утром, когда мы были на ферме, Шварц спросил:

— Ты уверен, что она замычит, Марк?
— Конечно. Элси сделает все, чего я захочу. — Я привязал ее к фургону, а магнитофон поставил внутрь.
— Она не мычит, — сказал Эдди.
— Погоди, — ответил я. — Пусть все отойдут. Я постою с ней немного и тоже уйду. Вот увидишь: она заревет. Элси звезда, а знаменитости нужно внимание.
— Ну и фантазер же ты, — сказал Эдди.
— Я абсолютно серьезен, смотри! — Я повернулся к Элси спиной, и она заревела как бешеная. Эта запись потом много лет звучала на чикагском радио.

Благодаря Элси нам удалось проникнуть даже в Плейбой Клуб. Как-то вечером — мы все еще были в Чикаго — приехал наш шеф. Я предложил:

— Давайте зайдем в Плейбой Клуб.
— Ты что, Марк, — сказал он. — Кто нас туда пустит? В Плейбой Клуб нельзя попасть без приглашения.
— Спокойствие, — обнадежил я, — я все устрою.
— Что ты болтаешь?
— Поехали. Сам увидишь.

Короче говоря, я подошел к охраннику и заявил:

— Это клуб звезд, я не ошибся?
— Точно, — прорычал парень. — Знаменитостям у нас рады. А вы кто такие?
— Неважно, кто мы, — сказал я, — главное — кого мы представляем, — и сунул ему под нос фотокарточку Элси. Ее сняли сразу после той церемонии с мэром Дэли.
— Ладно, пошутили и хватит, — не поверил охранник. Он думал, наверное, что это очередная байка, которую ему рассказывают желающие пролезть внутрь. Правда, вид у него был удивленный: скорее всего, до нас знакомством с коровами здесь не хвастались.
— А вот здесь мы с подружкой в обнимку, — на другой фотографии рядом с Элси был я.
— Я сейчас, — сказал он и пошел на крыльцо. Вынес «звездный ключ» и впустил нас.

Весьма любопытная история, но какое отношение она имеет к фондовому рынку?

После колледжа я решил устроиться брокером. Безнадежное дело. Им было наплевать на мои оценки, на то, как отлично я играл в баскетбол. В конце концов я решил изменить резюме и, к счастью, вставил запись о том, что работал «пастухом» Нашей Элси. Очень скоро мне позвонили из местной брокерской фирмы в Кантоне, позвали на собеседование и предложили работу. Женщина, которая отбирала резюме, объяснила мне потом: «У нас сотни кандидатов. Но я увидела твое резюме и подумала: «Надо же, это тот парень, который ухаживал за Великой Коровой!» — и поставила тебя первым». Во время поездки мы были в Кантоне, и она видела фотографию в местной газете. Так что корова провела меня на фондовый рынок.

Почему вы хотели устроиться брокером? Приходилось торговать акциями?

Я начал торговать акциями сразу после колледжа. На покупке и продаже коров удалось скопить капитал в $20 тыс.

Вы провели анализ бумаг? Выработали стратегию?

Нет. Просто с разбегу врезался в рынок. До сих пор помню две первые сделки: открыл длинные позиции по Columbia и Sambo. Columbia была поглощена, Sambo обанкротилась, так что я сразу узнал и лучшую, и худшую стороны нашего дела.

Вы помните, почему выбрали именно эти компании?

Да, основания были самые веские. Увидел документальные кадры со съемочной площадки «Близких встреч третьего рода» — Columbia их в то время готовила — и решил, что фильм станет хитом. Сделка оказалась хорошей, правда, мой расчет тут был ни при чем: Columbia подверглась поглощению еще до окончания съемок.

А Sambo?

Сводные братья водили меня ужинать в Sambo. Вообще-то я не слышал о таких ресторанах, но там было мило, так что я купил. Вот вам и весь анализ. Никакими другими сведениями о компаниях я не располагал. Через некоторое время брокер, с которым я работал, сказал: «Марк, ты человек деятельный. Не хочешь заняться опционами?»

Я ответил: «Понятия не имею, что такое опционы». Тогда он дал мне рекламный буклет. Я изучил его от корки до корки, позвонил брокеру и сказал: «По-моему, рискованная штука».

«Да что ты! То же самое, что торговать акциями»,— заявил он.

В апреле 1978 года я первый раз заключил сделку по опционам: купил два лота колл-опционов на Teledyne по $9. Общая премия составила $1 800. Опционы были проданы через два дня по $13, так что прибыль на инвестированный капитал в $1 800 составила $800. Я подумал: «Роскошно! Это тебе не лопатой ворочать или чуть свет бежать к коровам». В следующий раз я опять купил коллы на Teledyne и опять заработал. В самое ближайшее время Марку Куку предстояло сделаться миллионером. Дела шли так хорошо, что я решил: «Зачем торговать малой частью капитала; вложу-ка я все, что имею». Я все время работал с опционами на Teledyne. В конце концов позиция пошла вниз. Я решил, что дождусь, пока цены вернутся обратно. К сроку истечения опционы упали до нуля. Пропали все деньги.

Все $20 000?

Все, плюс примерно $3 тыс., которые были заработаны раньше. Я помню, как заполнял налоговую декларацию за тот год. Доход составил $13 тыс., а потери на торговле опционами — $20 тыс. Самое неприятное, что уменьшить налогооблагаемую базу я мог только на $3 тыс. Так что, несмотря на отрицательный доход, приходилось платить налог.

Случившееся послужило уроком?

Да. Уроком упрямства. Я знал, что хочу получить свои деньги обратно. Я не отступаю никогда и ни в чем. План был такой: в подробностях изучить все, что касается опционов и акций. Тогда я и начал устраиваться брокером. Брокером я сделался единственно для того, чтобы вернуть назад деньги.

Родители знали, о том, что капитала больше нет? Нет, конечно. Считалось, что деньги где-то лежат.

Они и лежали.

В каком смысле?

В финансовой дыре.

Точно. Я собирался зарабатывать $100 тыс. в год. К тому времени, как в 1979 году меня взяли брокером, я неплохо разбирался в опционах. Я снова начал торговать, но по-прежнему торговал в убыток. Проанализировав сделки, я понял: деньги пропадают, когда я держу опцион неделями и месяцами — за это время он падает до нуля. Я понял, что потерянная мной сумма перешла в карман трейдеров, продавших опционы, которые я купил. Это значит, что выгоднее быть продавцом. Был выработан метод одновременной продажи колов и путов на высоковолатильные акции.

Маржинальное требование по короткой опционной позиции в те времена было меньше, чем премия, которую я получал от продажи. В 1979 году, когда подскочили цены на золото, я продал опционы на акции золотодобывающих компаний. Я думал, что могу продать комбинацию (одноВременная продажа колла и nyma) дороже, чем уровень маржи, необходимой для проведения сделки. В то время за этим еще не следили. Можно было открыть короткую позицию любого размера, не получив маржин-колла (требования внести дополнительное обеспечение на маржинальный счет). Расчет был отличный за исключением маленького нюанса: цены пошли не туда, куда я ожидал. Я немного выиграл на путах, которые обесценились, но проиграл на коллах — они вздорожали. Как видите, опять неудача.

Чем вы компенсировали убыток?

О, я был прекрасным брокером. Вторым в списке молодых брокеров Америки. В 1981 году я придумал систему продажи опционов, когда премии кажутся чересчур высокими; один знакомый перевел мои правила в программу. Раз в неделю компьютер выдавал список возможных сделок. Я продавал опционы, которые были сильно не при деньгах, и они всегда теряли стоимость. Каждую пятницу после закрытия торгов я запускал про грамму, каждый понедельник заключал сделки. В месяц прибыль составляла несколько тысяч долларов.

К маю 1982 года мой счет вырос до $115 тыс. Я был очень доволен собой. Решил, что нашел панацею от всех бед. Увеличил объем торговли на своем счету и на счету родных. В том месяце моя стратегия принесла еще $50 тыс.

В июне 1982 года я решил увеличить размах торговли. Программа выдала список сделок, в который входила Cities Service. Акция торговалась по $27, колл-опционы с ценами страйк 35, 40 и 45 за неделю до погашения продавались с премиями, существенно превышающими обычные. (Опционы с этими ценами страйк на момент погашения должны были обесцениться, если цена за оставшуюся неделю не успеет подняться выше соответствующих уровней.) Я не верил своему счастью: можно было подумать, что рынок дарит мне деньги. Я продал несколько сот опционов. До сих пор помню, как 16 июня 1982 года — накануне дня моего позора — прямо перед закрытием пытался продать еще сотню опционов, но торговый приказ не был исполнен.

А назавтра было объявлено, что Cities Service перекупают на $20 дороже, чем наибольшая цена страйк моих опционов. До конца недели торговля акциями компании и опционами прекращалась; возобновление торгов ожидалось не раньше даты истечения срока действия опционов. Разумеется, все мои опционы были исполнены (Куку требовалось иметь по сто акций на каждый проданный опцион), и к тому времени, как акция снова начала продаваться, мой убыток достиг $500 тыс.

На вашем счету и счету родных?

Нет, только на моем собственном. С плюс $165 тыс. в начале июня я дошел до минус $350 тыс. На счетах отца, матери и тетки в общей сложности было потеряно еще $100 тыс. Я до сих пор храню в ящике стола отчеты о той сделке. Год назад — через семнадцать лет после того дня — я впервые понял, что в силах их просмотреть. На счет пришел маржин-колл на сумму более миллиона долларов — мне пришлось бы их заплатить, вздумай я не покупать акции, а удерживать по ним короткую позицию. Формально на исполнение маржинальных обязательств полагается пять дней, но фирма требовала, чтобы я закрывался немедленно.

Вечером я позвонил матери — ни до, ни после этого не брался за трубку с таким отвращением. Чувствовал себя ужасно. Думал, что подобных мне надо держать в кандалах. Я сказал: «Мам, надо поговорить кое о чем».

Она спросила: «Что с тобой приключилось?»

«Может быть, зайдешь ко мне утром?»

«Если только до колледжа, но, боюсь, это рано». (Марта Кук в то время заведовала кафедрой педагогики в Мейлон-колледже в Кантоне, Огайо; в настоящее время она преподает там английскую грамматику.)

«Отлично, мам, чем раньше, тем лучше». Утром, около половины седьмого, я выглянул из окна и увидел, как матушка черепашьим шагом бредет по тротуару, хотя вообще-то она ходит очень быстро.

Она прямо с порога спросила: «Марк, в чем дело?» Я мрачно ответил: «Сначала присядь».

Она села и снова сказала: «Стряслось что-то страшное, дал

«Да, к сожалению. Мам, я угробил ваши $100 тыс.».

Она даже глазом не моргнула. Задумчиво посмотрела на меня и спросила:

— А ты сколько потерял, Марк?
— Полмиллиона долларов, мама.
— Разве у тебя было полмиллиона долларов?
— Не было, мама.
— Ну, так что же с тобой приключилось?
— Как это — что приключилось?
— Кроме денег, какие еще неприятности?
— Мам, разве этого мало?
— Только-то! Я думала, у тебя рак.

Она заставила меня посмотреть на происшедшее иными глазами. А потом матушка сказала совсем невероятную вещь: «Скоро ты вернешь деньги?»

Заговори она о чем угодно другом, я бы сдался. Но она сумела найти нужные слова в подходящий момент. Я слегка распрямил плечи и сказал «Через пять лет»,— просто так, наобум, потому что понятия не имел, как раздобуду такую сумму.

«Можешь отдать через десять лет, — сказала она.— Давай, берись за дело».

С тех пор я не продал ни одного непокрытого опциона (опционную позицию, которая в случае резкого роста или падения рынка грозит убытком, чей размер заранее определен быть не может).

Что случилось с Cities Service после того, как брокерская контора ликвидировала ваш счет?

Самое смешное, что сделка могла пройти. Окажись я в состоянии исполнить маржин-колл, через месяц деньги вернулись бы, а возможно, вернулись бы с прибылью. Заявление о поглощении поступило непосредственно перед исполнением опционов, затем было сразу отозвано. Кажется, по этому поводу собирались провести расследование, но так и не провели. Правда, в любом событии есть хорошие стороны: если бы исполнили приказ на продажу последней сотни опционов, который я выставил накануне, я бы остался банкротом.

Как вы покрыли образовавшийся на счету дефицит в $350 тыс.?

$200 тыс. дали родители, остальные $150 тыс. я занял под залог фермы. Самое гадкое — занимать деньги, чтобы вывести брокерский счет в ноль. Мне было двадцать восемь лет, и я был намерен пробить себе дорогу. Работал по четырнадцать часов в сутки. Обычно день строился так: подъем в 5.30, до 9.00 — дойка, уборка на ферме, потом до 17.30 работа в офисе брокером. Потом домой, переодеться — и снова в коровник, доить. В 21.00 ужин и сон. Собственно говоря, я в двух местах работал по полному дню. Так продолжалось пять лет.

Такой жесткий график был нужен, чтобы как можно скорее получить назад деньги?

Ферму нельзя было бросить, поскольку под нее были заняты деньги. К тому же шел 1982 год — самый пик цикла роста процентных ставок. Только выплаты по процентным ставкам в год равнялись $8 800. Чистая стоимость моего капитала составляла примерно минус $200 тыс. Многие советовали объявить банкротство, но я не хотел. Сейчас, когда вспоминаю то время, кажется, что банкротство было бы неплохим деловым решением. Правда, настоящим трейдером я бы не стал: банкротство — знак поражения.

Вам не казалось, что это добровольное подвижничество — род наложенного на себя наказания?

Да, скорее всего.

Как отнеслась к происшедшему ваша жена?

Очень сочувственно. Когда я начал выкарабкиваться, она сказала: «Стоит зажать тебя в угол, и ты с жуткой скоростью принимаешься зарабатывать деньги». Это правда. Даже сейчас, если месяц был неудачным, я, как тигр, набрасываюсь на рынок, чтобы отработать убыток. Жена знает: если сижу по четырнадцать часов в офисе - значит, работа не идет. И наоборот: стоит прийти домой рано, она говорит: «Вижу, торговля движется».

Большинство трейдеров, с которыми я беседовал, говорят, что в периоды неудач работают меньше или берут отпуск.

Я наоборот. Чем больше убыток, тем чаще сделки.

Вы не боитесь таким образом ухудшить положение?

Растет торговая активность, а не количество вложенных денег. Собственно говоря, при убытке я первым делом «унимаю кровотечение». Отсюда и значок на компьютере. (Марк указывает на надпись «Сокращайся».) Неприятную позицию я не закрываю целиком; сокращается ее объем. А любая следующая сделка заключается в расчете на обязательный выигрыш. Неважно, какой. Главное - восстановить уверенность в своих силах. Пусть прибыль равняется паре сотен долларов — важно, что я по-прежнему в состоянии зарабатывать. После первой же удачной сделки все возвращается к прежнему ритму.

Ваш совет трейдерам, переживающим полосу неудач?

Выбросить из лексикона словечко «надеюсь». Самое мерзкое слово. Чем говорить: «Надеюсь, все еще образуется», лучше сократите размер позиции.

А если дела идут отлично? Как вести себя, когда удача улыбается?

Ни за что не увеличивать размер позиции только из-за того, что сделка прошла хорошо. Иначе самой крупной окажется позиция, которую вы проиграете.

Сколько времени прошло со дня катастрофы с Cities Services до возобновления торговли на фондовом рынке?

Почти два года. Первую сделку я заключил в апреле 1984 года — тогда родилась моя старшая дочь.

Дебют был успешным?

В 1984 и 1985 годах я, в целом, не выигрывал и не проигрывал. Первым успешным годом был 1986-й.

Что-нибудь изменилось?

Да. Я придумал кумулятивный индикатор тиков. В 1986 году я завел ежедневный торговый дневник. Каждый день в него заносились повторяющиеся фигуры, отмеченные мной на рынке. Одним из действенных индикаторов был так называемый «тик», то есть число зарегистрированных на Нью-Йоркской фондовой бирже акций, показавших на последней сделке тик цены вверх, минус число акций, показавших тик вниз. При росте рынка тик будет положительным, при падении — отрицательным. Я заметил, что при крайне отрицательных значениях тика рынок имеет тенденцию к росту. И наоборот: сильные положительные значения тика указывают на падения.

Я спросил знакомого брокера — он работал на рынке лет тридцать, — как интерпретировать крайние положительные или отрицательные значения тика. Он сказал: «Тик отрицательный — значит, рынок падает; положительный — значит, растет».

Я сказал: «Да, знаю. Но если они сильно положительные или сильно отрицательные?»

«Если сильно положительные — покупай, если сильно отрицательные — продавай», — ответил он. Я задавал этот вопрос разным брокерам, но ответ неизменно повторялся.

Совет брокеров противоречил данным, полученным мной опытным путем, поэтому я решил поступать строго наоборот: когда тик поднимался выше +400 — продавал, когда он падал ниже — 400 — покупал. Результаты заносились в торговый дневник; через некоторое время стало ясно: выбранная стратегия удачна. Я заметил, что чем больше накоплено крайне отрицательных значений, тем сильнее отскочит вверх рынок; чем больше крайне положительных тиков, тем заметнее будет падение рынка. Наконец мне пришла в голову идея изучать накопительные значения тиков — так родился мой кумулятивный индикатор тиков. Индикатор ни разу не давал ложный сигнал, но пользоваться им сможет только человек с железными нервами: значения достигают крайних точек исключительно в моменты паники (как правило, ее причиной становится поступившая на рынок извне неожиданная информация).

Я знаю, что кумулятивный индикатор тиков — авторский аналитический инструмент, чей принцип действия остается тайной для широкой публики, и все же — несколько слов о его устройстве.

При подсчетах игнорируется период, в течение которого линия демонстрирует нейтральные значения, то есть значения между — 400 и +400. Как только тики пересекают эти пороги, значения начинают фиксироваться через определенные промежутки времени, прибавляясь к кумулятивной сумме. Если на шкале от 0% до 100% эта сумма падает ниже 5%, подается сигнал о наличии ситуации перепроданности (сигнал к покупке), если она поднимается выше 95%, генерируется сигнал о наличии перекупленности (сигнал к продаже).

Сколько времени понадобилось вам, чтобы покрыть дефицит в $350 тыс., образовавшийся на счету после сделки с Cities Service?

Пять лет, если вести отсчет со времени сделки с Cities Service, которую я совершил через три года после начала работы на фондовом рынке. Лучшим годом был 1987-й. Когда я об этом рассказываю, люди сразу решают, что во время октябрьского краха я открывал короткие позиции — на самом деле, большая часть денег была получена на бычьем рынке несколькими месяцами раньше.

В те времена я еще не занимался внутридневной торговлей. В мае 1987 года сложилась феноменальная, с моей точки зрения, ситуация, крайне выгодная для покупки колл-опционов на индекс акций. Совпали сразу два обстоятельства: во-первых, крайне бычьи значения давал кумулятивный индикатор тиков, во-вторых, премии на опционы заметно подешевели из-за падения волатильности. Мой дед любил говорить: «Покупайте, когда вещь никому не нужна; продавайте, когда она нужна всем». Я вложил $55 тыс. в долгосрочные колл-опционы на индекс акций, бывших не при деньгах, — они торговались по 1/2 — 5/8. (Этот тип позиций по опционам позволяет трейдеру во много раз увеличить инвестированный капитал, если рост цены окажется существенным; при любом другом развитии событий вложенные деньги будут потеряны.) Было куплено более тысячи опционов. В течение ближайших месяцев цены резко подскочили, волатильность сильно возросла — факторы, благодаря которым стоимость моих опционов повысилась в несколько раз.

Начиная со дня катастрофы с Cities Service в 1982 году, у меня была одна мечта: доказать родным, что я умею работать. 7 августа 1987 года я приехал в гости к родителям. Мы разговаривали, и я сказал:

— Я опять торгую опционами.
— Я так и знал! — закричал отец. — Какие на этот раз несчастья?
— Сейчас узнаешь, папа.
— Зачем ты ввязался в эту историю? Мало было прошлого раза? У тебя опять проблемы, Марк?
— Да, у меня проблема с подоходным налогом,— сказал я. — Я купил колл-опционы, которые сейчас стоят $750 тыс.
— Сколько ты инвестировал? — спросил отец.
— $55 тысяч.
— Боже мой, немедленно закрывай позицию!
— Нет, завтра они еще подрастут.

На следующий день я продал всю позицию; прибыль составила $1,4 млн.

Кумулятивный индикатор тиков — один из аналитических инструментов, позволяющих вам принимать верные торговые решения. Каковы остальные?

Кумулятивный индикатор тиков срабатывает всего два-четыре раза в год, в остальное время его значения нейтральны. В промежутках я реализую целый набор разных моделей сделок.

Приведите пример нескольких таких моделей.

Одна из сделок получила у меня название «сочетательной»: для того, чтобы был подан сигнал к покупке, необходимо сочетание двух факторов. Значения тика должны упасть ниже -400, а значения индикатора тиков на основе тридцати акций Доу Джонса — опуститься ниже 22. На эту сделку я отвожу двадцать одну минуту, не больше. (Марк заводит стоящий на столе таймер для варки яиц, который во время его рассказа продолжает громко щелкать.) Воображаю, что таймер — это бомба с часовым механизмом, позицию надо закрыть прежде, чем все разлетится на куски. Позиция ликвидируется, если выполняется любое из трех следующих условий: я получаю желаемую прибыль в 3 пункта, срабатывает стоп-сигнал на 6 пунктах убытка или истекает двадцать одна минута.

Почему именно двадцать одна?

Вычисления основаны на данных торгового дневника, который я вел. У меня собран огромный материал о сделках этого типа. Лучшими оказались позиции, закрытые достаточно быстро. Я обнаружил, что 3 пункта надо заработать за десять минут. Если позиция остается открытой больше десяти минут, шансы на успех есть, но они существенно ниже. Через пятнадцать минут шансы настолько низки, что единственное разумное решение — закрыться. Чем дальше, тем меньше вероятность того, что поставленная цель будет достигнута.

Допустимый риск в пунктах у вас в два раза превышает поставленную цель — весьма оригинальная стратегия.

Все дело в вероятности. Я люблю сделки с высоким шансом на успех. Сделка этого типа, как и многие другие мои модели, в среднем приносит прибыль в семи случаях из восьми. Если семь раз выигрываешь по 3 пункта и один раз теряешь 6, в целом восемь сделок остаются в плюсе на 15 пунктов.

Другая моя модель предполагает изучение отношения S&P к Nasdaq. Полученная информация позволяет решить, на каком рынке торговать, если будет подан сигнал. Когда один из прочих индикаторов подаст сигнал к покупке, я куплю более сильный на текущий момент индекс. Если я получу сигнал к продаже, продан будет более слабый индекс.

Какие индикаторы могут подать эти сигналы?

У меня есть модель под названием «покупка по тику»: если значение тика достигает -1000, я куплю, поскольку после этой точки рынок будет стремиться отскочить вверх.

Иными словами, если тик подаст вам сигнал к покупке, что подразумевает резкое падение рынка, вы выберете для покупки тот из двух индексов — S&P или Nasdaq, — который в этот день окажется менее слабым.

Точно.

Не могли бы вы описать еще несколько моделей?

Одну из сделок я зову «катапультой»: представляешь себе катапульту, которая отклоняется назад, пока не выстрелит и ядро не улетит далеко вперед. Скажем, S&P колеблется в интервале от 1350 до 1353, причем каждый раз его снижение оказывается немного меньше предыдущего. В этом случае я считаю, что рынок в конце концов катапультирует за пределы интервала на величину, равную размеру интервала, то есть сравняется с 1356. Сделка работает, поскольку стоп-ордера располагаются непосредственно над верхней точкой интервала. Другая модель строится на отношениях облигаций и S&P. Облигации и S&P напоминают супружескую пару. Рынок облигаций первым начинает движение, значит он женщина, потому что мужчина всегда идет за женщиной. Когда парочка начинает встречаться, молодые люди не очень хорошо знают друг друга, и их отношения слегка дисгармоничны. В такие дни, если рынок облигаций идет вверх, S&P тоже может подняться, однако он не будет точно следовать партнеру. Потом они становятся женихом и невестой — отношения делаются более близкими. Наконец — свадьба и медовый месяц. Во время медового месяца все их движения синхронны. В «медовые» дни, если рынок облигаций поднимется на несколько тиков, S&P сразу пойдет вверх на столько же, так что я покупаю S&P и быстро получаю прибыль. После медового месяца, когда начнется семейная жизнь, облигации станут попрежнему тащить за собой S&P, но супруги будут не так согласны, как прежде. Затем начнутся разногласия: стоит облигациям подняться, S&P, скорее всего, упадет. И наконец — развод. Во время «развода» облигации и S&P станут двигаться в прямо противоположных направлениях. Каждый день я решаю, в каких отношениях находятся облигации и S&P Сегодня, скажем, облигации росли, а S&P шел вниз. На Уолл-стрит это называют «бегством к качеству», я же определяю ситуацию как «развод».

Вы управляете чужими деньгами или работаете исключительно на собственном счету?

В 1989 году я решил сделаться управляющим фонда. Стал расспрашивать знакомых, как, не имея связей, привлечь инвесторов. Один человек посоветовал принять участие в Инвестиционном Чемпионате США (copeвнования по торгам с реальными деньгами, в настоящее время уже не проводятся), он считал, что это хороший способ привлечь к себе внимание публики. До того я даже не слышал о подобного рода состязаниях. В 1989 году соревнования длились по четыре месяца. Я записался в категорию торговли опционами и пришел вторым, получив за четыре месяца 89%. Главное — у меня появилась уверенность в своих силах. Я решил развязаться с брокерской деятельностью и сосредоточиться на проведении собственных сделок.

Почему вы не могли продолжать работать в обоих направлениях?

У меня создавалось ощущение, будто всякий раз, как сделка требовала полного внимания и быстрой реакции, звонил клиент и заводил разговор о компании коммунального обслуживания или о чем-нибудь столь же срочном.

Я открыл персональный счет в одной клиринговой фирме в Нью-йорке, они имели дело со многими портфельными управляющими. Счет функционировал три или четыре месяца, когда мне позвонили из отдела внутреннего контроля (отделение компании, следящее за тем, чтобы торговля на всех счетах велась в соответствии с нормами, предписанными правительством). Я, конечно, перепугался: кто знает, что я еще натворил!

— Я наблюдал за вашим счетом, — сказал сотрудник отдела, — и пришел к выводу, что вы торгуете только опционами.
— Вы правы.
— Мне показалось, что вы только покупаете опционы.
— Правильно, — сказал я, — не понимаю, зачем их продавать.
— Почему вам не нравятся сделки по продаже опционов? — спросил он.
— Риск слишком велик, — ответил я.
— Я просмотрел все сделки, совершенные вами с момента открытия счета в нашей компании, — сказал он.
— И в чем я провинился?
— Ни в чем. Просто я впервые встречаюсь с человеком, выбравшим такой стиль торговли.
— А если точнее?
— Во-первых, кроме вас, никто так быстро не закрывает позиций. Похоже, через три дня любая позиция ликвидируется. Почему?
— Потому что я много лет анализировал свои сделки и понял, что позиция, открытая дольше трех дней, дает меньше прибыли. Когда покупаешь опцион, премия с каждым днем уменьшается. Представьте, что держите в руке сосульку: она тает, тает, пока совсем не исчезнет. Но послушайте, вы же из отдела внутреннего контроля, что вам от меня надо?
— Мы давно ищем человека вашего склада. Хотим предложить вас в качестве управляющего своим клиентам; ждем, чтобы счет проработал подольше, — тогда вы сможете предъявить отчет о результатах работы за год. Возможно, мне не следовало сейчас звонить вам — теперь, когда выяснилось, что за счетом следят, вам будет труднее показывать прежние результаты.
— С какой стати? — возразил я. — Это ничего не меняет.
— Посмотрим, — сказал он.

Он обратил внимание на ваш счет, поскольку искал подходящую кандидатуру на должность управляющего деньгами клиентов компании?

Вовсе нет. Он думал, что я действую в обход законов. Трейдер, который торгует только опционами и к тому же очень быстро закрывает позиции, должен выглядеть подозрительно.

Он по-прежнему контролировал счет, а по истечении года позвонил снова:

— Вы знали, что за вами следят, и умудрились работать лучше, чем прежде.
— Еще бы — вы меня подзадорили!
— И все же результаты не подходят.
— Почему?
— Они слишком блестящи. Этим цифрам никто не поверит. Но не волнуйтесь, я соберу для вас деньги. Показывать отчет об успехах не придется. Люди доверят вам капиталы по моей рекомендации.

Несколько небольших счетов он соединил в один счет на $1 млн., и в начале 1991 года я стал торговать на этом счету. Если вы помните, тогда США собирались атаковать Ирак, на фондовом рынке шли массовые продажи. Кумулятивный индикатор тиков показывал, что рынок сильно перепродан. 4 января я стал покупать коллы на индекс S&P (позиция, дающая прибыль в случае роста рынка). В течение ближайших дней я увеличил размер позиции.

Погодите. Разве вы держите позицию открытой больше трех дней?

Как правило, нет. Существует одно исключение: ситуация, когда кумулятивный индикатор тиков, который срабатывает всего несколько раз в год, по-прежнему велит покупать — в этом случае я удерживаю позицию дольше. Если индикатор тиков подает сигнал — значит, поведение рынка может измениться в ближайшее время, однако, возможно, что процесс будет развертываться долго (однажды пришлось ждать семь недель). Пока индикатор подает сигнал, я продолжаю действовать в выбранном направлении. Если рынок перепродан, я буду покупать только коллы, если перекуплен — только путы. (Пут-опционы дают их покупателю право продать акцию или индекс по цене страйк и, таким образом, являются выгодными на падающем рынке). Я по-прежнему открывал и закрывал разного рода позиции, но основная часть портфеля была инвестирована в длинную позицию по колл-опционам. Позиция упала на 25%. Поскольку для этого счета существовал план минимизации риска, ограничивавший общий размер инвестиций одной третьей частью капитала, в отношении к капиталу в целом падение составило 8%.

7 января мне впервые позвонил президент компании. К тому времени я работал на счету всего неделю. «Как вы оцениваете перспективы движения рынка?»— спросил он.

Я догадался, в чем дело. Ему звонили обеспокоенные инвесторы: мне самому не приходилось с ними общаться. «Видите ли,— сказал я, — кумулятивный индикатор тиков указывает на крайнюю перепроданность». Я объяснил ему: когда мой индекс демонстрирует крайнюю перепроданность, очень выгодно покупать.

— Когда рынок пойдет вверх? — спросил он.
— Это может произойти в любое время. Нужен катализатор. Но точную дату я назвать не могу.
— Ваш индикатор — абсолютно бессмысленная штука, — заявил он. — Рынок движется вниз.
— Что ж, отдавайте приказ, — сказал я. — Только имейте в виду: инвесторам обязательно станет известно, что позиция была закрыта вами, а не мной.

В офисе работала секретарша, она слышала наш разговор. Когда я бросил трубку, она закричала: «Боже мой, зачем вы ему нагрубили!»

Я сказал: «Не волнуйтесь, он не закроет счет: побоится принять ответственность на себя. Он хочет, чтобы я сам разбирался с этим».

Ночью 10 января США начали воздушный налет на Ирак, и на следующий день цены полетели вверх. Рынок невероятно вырос, мало того: резкий рост волатильности привел к существенному увеличению премий на опционы. 12 января президент компании позвонил снова.

Как обстояли дела на счету?

Позиция по опционам, которую удерживал я, возросла почти в четыре раза. (Поскольку Кук инвестировал треть всего капитала, mo его прибыль составила около 100%.) К тому времени я уже начал переводить позицию в наличные. Он, конечно, об этом знал.

— Что вы намерены делать? — спросил он.
— Собираюсь постепенно закрывать позицию, — ответил я.
— Но она идет вверх! По вашему мнению, рост продолжится?
— Да, скорее всего: кумулятивный индикатор тиков все еще показывает крайнюю перепроданность.
— Так почему не удерживать позицию дольше?
— Вы не поняли, — сказал я. — Премии на опционы взлетели, в частности, из-за быстрого роста волатильности. (Цены на опционы зависят как от рыночной цены на соответствующую акцию, так и от волатильности.) Как только волатильность упадет, цены на опционы остановятся несмотря на то, что сам рынок будет расти. К тому же, когда вы позвонили на прошлой неделе, я понял: инвесторы беспокоятся; возможно, им будет приятнее, если деньги окажутся у них в карманах. Я прав?
— Верно, — ответил он.
— Вот видите. Итак, продолжим ликвидацию позиции.
— Марк, — заявил он, — вы неповторимый трейдер. Именно так и сказал.
— Очень признателен за высокую оценку моих профессиональных качеств, — я произнес это ради секретарши: она очень внимательно слушала. — Индикатор работает, теперь вы в него верите?
— Да, разумеется. Ваш индикатор работает.

Я повесил трубку, и секретарша сказала: «Как мило с его стороны позвонить и поблагодарить вас».

— Вот увидите, — сказал я, — он отберет деньги при первой возможности.
— Зачем? — удивилась она.
— Потому что он не выносит волатильности и не справляется с клиентами. К тому же он не понимает смысла моих действий — так что посредник из него никудышный. Его вмешательство приведет только к тому, что скептиков и недовольных станет больше. Если бы с клиентами позволили беседовать мне, они слышали бы уверенность в моем голосе, я бы их убедил.

Самое смешное, что раньше я очень хотел работать в такого рода структуре: думал, что от инвесторов надо держаться подальше, тогда их эмоциональный настрой не сможет влиять на принятие торговых решений. Оказалось, что между мной и клиентами встал посторонний человек, чье посредничество только ухудшило ситуацию.

— Он найдет предлог, чтобы закрыть счет, — сказал я секретарше.
— Какой предлог? — удивилась она. — Вы почти удвоили деньги!
— Не знаю, какой. Что-нибудь выдумает.

К тому моменту премии на опционы поднялись так высоко, что покупатель опционов, вроде меня, практически не имел возможности получить прибыль. Покупать опционы в те дни было все равно, что приобретать «Юго» по цене «Роллс-ройса».

Вы перестали торговать?

Да, я приостановил торговлю. Я заключаю сделку, только если верю в 75-процентную вероятность успеха. В течение ближайших месяцев я потихоньку торговал малыми лотами, счет слегка колебался в одну и в другую сторону.

В конце апреля опять позвонил президент компании.

— Почему вы больше не работаете? Вы что, струсили? — закричал он.
— Конечно, я боюсь. Но только не клиентов, а рынка. Не представляю, чтобы какая-нибудь сделка обещала 75% успеха, а действовать наобум я не привык.
— Инвесторы ждут результатов. Почему вы не можете работать так же, как в январе?
— Потому что рынок изменился. Мы можем несколько месяцев сидеть сложа руки, и все равно годовой результат будет отличным.
— Да, — согласился он. — Пока у вас +85%.
— Разве инвесторам этого мало?
— Они видели, как в январе вы удвоили деньги, им хочется, чтобы вы и дальше трудились в поте лица. Пожалуй, вам стоит поторговать, Марк.

Я повесил трубку, и секретарша спросила: «Чего он хочет теперь?»

«Собирается заставить меня торговать. Смешно: в январе он хотел закрыть позицию; сейчас, когда я не намерен заключать сделки, он хочет, чтобы их было больше».

Как вы поступили?

Я решил, чтобы он успокоился, открыть одну позицию. Тогда, если дела пойдут плохо, он сам согласится, что зря настаивал. Но как только я заключил сделку, до меня дошло, какая это глупость — терять деньги, чтобы доказать свою правоту. Разумеется, я потерял не много, около 5% капитала. Позиция была закрыта. Я перестал торговать.

Как вознаграждался ваш труд?

Предполагалось, что я получу процент от прибыли.

Стандартные 20% от прибыли?

Вы не представляете, до чего я тогда был наивным. Они мне сказали: «Не волнуйся, мы тебя не обидим». Никаких письменных договоров. Я согласился, потому что был больше заинтересован в хорошем годовом отчете, чем в деньгах от торговли на этом счету. Мне так хотелось сделать карьеру, что я соглашался на любые условия.

В конце мая президент позвонил еще раз. Он сказал, что два инвестора забирают свои деньги со счета.

— Наверное, у них какие-нибудь неотложные траты, — сказал я.
— Не буду скрывать от вас, Марк, — сказал он, — деньги готовы забрать еще несколько человек.
— Но почему?
— В последнее время счет бездействовал.
— Вспомните, на сколько счет вырос! Скажи вы в начале года, что на свой капитал инвесторы получат прибыль в 80%, разве клиенты не пришли бы в восторг?
— Да, но за первый месяц результаты были лучше. А последние четыре месяца вы бездельничали.
— Слушайте, — сказал я, — на что, собственно, эти клиенты рассчитывали?
— Я показал им ваш отчет за прошлый год.
— С какой стати? — возмутился я. — Отчет показывает, как я работал на собственном счету, где инвестировалось до 100% капитала. На моем счету, благодаря плечу, прибыль могла быть в три раза больше, чем здесь, но и падения капитала могли быть в три раза крупнее. Едва ли ваши клиенты готовы к 40-процентным падениям капитала!

Через десять минут он перезвонил и сообщил: «Мы закрываем счет».

Я был вне себя, кровь буквально кипела. Не знаю, что он наговорил инвесторам: они одновременно забрали деньги. Чужим капиталом я управлял тогда в первый и последний раз.

Вам заплатили за полученную прибыль?

Ни цента.

Как сказал Самюэль Голдвин: «Договор, не оформленный юридически, не стоит бумаги, на которой записан». Как развивались события после того, как счет был закрыт?

До конца года я практически не торговал, поскольку рынок не благоприятствовал покупке опционов. В ноябре 1991 года я записался на Торговый Чемпионат США 1992 года, в то время он длился уже не четыре месяца, а год. Готовясь к нему, я просмотрел все свои сделки, начиная с 1970-х годов: надо было выяснить, почему я зарабатывал и почему терял. Оказалось, что самым удачным днем был для меня вторник, а самым плохим — пятница.

Почему?

Потому что я включаюсь в работу не сразу. Понедельник уходит на то, чтобы «разогреться», а во вторник я уже в форме. К пятнице силы иссякают, и, даже если неделя прошла хорошо, становлюсь вялым и безразличным. Так что на 1992-й год я избрал вот какую стратегию: по пятницам не заключать сделки вовсе, зато по вторникам торговать более агрессивно.

Сделанные тогда выводы до сих пор определяют ваш подход к торговле?

Да-да! Метод, который я в то время придумал, дает отличные результаты. Без него я не стал бы успешным трейдером.

Что вы посоветуете людям, пошедшим по вашим стопам и решившим заработать торговлей на жизнь?

Если вы хотите сделать торговлю профессией, к ней надо отнестись как к любому другому бизнесу, то есть в первую очередь — составить план. Представьте, что некий человек решил открыть свое дело. Как вы думаете, что будет, если он зайдет в банк, мило улыбнется и скажет: «Одолжите-ка мне $200 тыс.»? По-вашему, они ответят: «Что за очаровательная улыбка! Вот деньги». Конечно, нет. У трейдера должен быть солидный проект. К сожалению, большинство людей начинают торговлю на фондовом рынке, не имея четкого бизнес-плана.

Как строится бизнес-план трейдера?

Он должен содержать исчерпывающие ответы на следующие вопросы:

• На каких рынках вы будете торговать? Выбор рынка зависит от характера трейдера, поскольку свойства рынка — отражение личных качеств работающих на нем людей. Человек, который торгует акциями интернет-компаний, мало похож на того, кто имеет дело с компаниями коммунального обслуживания.

• Какова ваша торговая капитализация? С одной стороны, надо, чтобы человек мог сказать: «Пусть деньги пропадут; на мой образ жизни это не повлияет». С другой стороны, счет должен быть достаточно большим, поскольку ваша цель — получать не меньше, чем зарплата на нынешнем рабочем месте. В противном случае, вы скоро почувствуете, что прогадали. Имейте в виду, что торговля, скорее всего, отнимет больше энергии, чем ваша теперешняя работа.

• Как будут отдаваться торговые приказы? Позиции будут открываться постепенно, частями или сразу? Как будут закрываться позиции, принесшие прибыль? Как будут закрываться убыточные позиции?

• Какое падение капитала заставит вас остановить торговлю и пересмотреть свои методы? При каком падении капитала с торговлей будет покончено навсегда?

• Какую прибыль вы рассчитываете получить за кратчайший отрезок времени, необходимый для воплощения в жизнь придуманной вами стратегии?

• Какие методы будут использованы для анализа сделок?

• Как вы поступите, если проблемы личного характера помешают вам концентрироваться на работе?

• Как следует организовать рабочее помещение, чтобы оно помогало успешно трудиться и увеличивать шансы на успех?

• Как будете вознаграждать себя за успешные сделки? Поедете отдыхать, купите новую машину?

• Что нужно предпринять, чтобы усовершенствовать свои навыки трейдера? Какие книги стоит прочесть? Какие исследования провести?

Еще несколько советов людям, избравшим для себя профессию трейдера.

Считайте, что торговля — ваше призвание, а не хобби. Время от времени я устраиваю семинары для трейдеров. Однажды на мой четырехдневный семинар пришел тренер по теннису. На третий день я задал студентам вопрос чему вы научились и как собираетесь использовать полученные знания? Когда пришла его очередь, он сказал: «Теннис я не брошу. Ученики приходят по вторникам и четвергам, так что по понедельникам, средам и пятницам можно будет торговать».

«В таком случае, — отметил я, — вторники и четверги станут днями, когда рынок будет вам мстить. Вы заработаете сотню долларов на уроке и потеряете тысячу на акциях».

«Ничего подобного не случится,— возразил он,— потому что позицию я буду закрывать каждый день». Через полгода он ушел с рынка. Он совершил две ошибки: во-первых, не понял, что главное в жизни для него - теннис; во-вторых, не осознал, что торговля в его случае — хобби, а за развлечения надо платить.

Почему многим не удается стать хорошими трейдерами?

Люди недооценивают временные затраты, необходимые для того, чтобы научиться торговать. Они думают, что могут недельку посидеть рядом со мной и сделаться профессионалами. Разве студентам колледжа придет в голову сказать: «Я знаю, что курс рассчитан на семестр, но мне хватит и семи дней»? Трейдер — такая же специальность, как и все остальные, овладение ею требует времени.

Много лет назад один из студентов моего семинара спросил: «Сколько времени мне потребуется, чтобы стать профессиональным трейдером, бросить работу и содержать семью?» Я ответил: «От трех до пяти лет». «Что? Да я научусь за полгода!» — заявил он. «Возможно, вы куда умнее меня. Я в первые пять лет не сумел заработать».

С тех пор прошло семь лет, а он до сих пор не состоялся как трейдер. Вам не придет в голову за пару дней стать доктором или адвокатом, а торговать на фондовом рынке не менее сложно. Это — призвание, требующее времени, усилий и опыта. Мудрость дается опытом и знаниями. Имея больше знаний, можно быть менее опытным, и наоборот. Но только обладая запасом того и другого, трейдер достигнет отличных результатов.

Какие еще ошибки совершают новички?

Другая распространенная ошибка — недостаточная капитализация. Иногда ко мне на семинар приходят люди, решившие начать торговать, имея $10 тыс. В таких случаях я говорю, что всю сумму можно обратить в стодолларовые купюры и одну за другой спускать в унитаз: торговля с начальным капиталом в $10 тыс. — процедура столь же результативная, разве что более болезненная. Этой суммы недостаточно, чтобы начать работать на фондовом рынке.

Перечисленные вами причины неудач связаны с самим подходом к торговле: люди не обладают должным запасом знаний или должным капиталом. Какие еще недостатки могут помешать человеку добиться успеха?

Неудачник может быть очень умным и прекрасно знать рынок. Я видел, как деньги теряют люди, имеющие достаточный опыт работы, в то время как новички обогащаются. Важно, чтобы трейдер хорошо представлял собственные недостатки и умел с ними справляться. Тот, кто не учится на своих ошибках, не может работать на рынке.

Несколько лет назад ко мне на прием записался человек, торговавший опционами. Он спросил, не хочу ли я перед встречей просмотреть его сделки за прошлый год. Я согласился: я люблю учить и всегда искренне хочу помочь человеку.

— В прошлом году у меня было 84% прибыльных сделок, — сказал он.
— Отлично. Много вы заработали?
— Нет. По результатам за год я остался в убытке.
— Значит, надо сосредоточить внимание на оставшихся 16%, — решил я.
— Да, поэтому я и хотел, чтобы вы просмотрели отчеты о сделках.

Он послал мне все данные: выяснилось, что всего за год он совершил больше ста сделок, причем основные убытки принесли пять из них. Сначала я не мог понять, что объединяет эти неудачные позиции. Наконец мне пришло в голову свериться с календарем. Оказалось, что четыре из пяти сделок были совершены в пятницы исполнения опционов. Я позвонил ему и сказал:

— Я понял, в чем ваша ошибка.
— Неужели? — спросил он. — Что же вы обнаружили?
— Четыре из пяти сделок, нанесших капиталу заметный ущерб, приходятся на пятницы исполнения опционов.
— Да, я знаю.
— Значит, проблему легко решить.
— Отлично. Я был уверен, что вы мне поможете.
— Не торгуйте по пятницам исполнения опционов.
— О чем вы, Марк? Эти торговые дни — самые увлекательные.
— Решите, что вам дороже: увлечение или деньги. Перестаньте торговать по пятницам исполнения опционов. Не ходите в офис, поезжайте на отдых.
— Нет, не получится. Только не в этот день. Попробую выкрутиться по-другому.
— Либо вы исключите торговлю по пятницам, либо рынок исключит вас, — сказал я ему.

Через полгода этот трейдер был банкротом. Он изучил индикаторы вдоль и поперек. Он был настоящим трудоголиком и очень умным человеком. Большую часть времени он разумно строил управление риском. Единственное, чему он не научился, — отходить в сторону, когда вокруг закипают страсти. Он обнаружил ошибку, но не исправил ее.

Были другие трейдеры, которым вы хотели, но не сумели помочь?

Пару лет назад мне позвонил один человек, он посещал мой семинар. Рассказал, что мечтает стать профессиональным трейдером, но не может добиться успеха. Я объяснил, как следует составить бизнес-план. Потом он позвонил снова и снова попросил совета. Мы беседовали по телефону еще несколько раз. Во время одного из звонков его голос вдруг стал хриплым и тихим.

— Плохо слышно, — сказал я ему. — Похоже, связь прерывается.
— Нет, просто я не могу говорить, жена в комнате,— зашептал он.
— Ясно. Она не знает, сколько проиграно денег?
— Не знает.
— Так расскажите ей. Раз жена не одобряет увлечения рынком, а разводиться вы, по-моему, не собираетесь, все мои советы бесполезны. Если вы по-прежнему станете торговать втайне от жены, пропадут либо деньги, либо семья.

Он не послушал меня и в результате потерял и то, и другое.

Что происходило в сентябре-декабре 1997 года? Из документов, которые вы мне прислали, следует, что это единственный убыточный период, совершенно не характерный для прочих лет торговли. Насколько я помню, за четыре месяца было потеряно $300 тыс.

К концу года показатели всегда падают. Наверное, я устаю или реакция становится хуже.

Боюсь, в данном случае объяснение не подходит. Тот период, о котором я говорю, не идет ни в какое сравнение с последними месяцами прочих лет: результаты во много, много раз хуже. Должно быть, дело в чем-то другом.

(Кук произносит еще несколько общих фраз, пытаясь обьяснить, почему в тот период мог работать хуже. Наконец в памяти всплывает верный ответ.) Слушайте, а ведь вы правы! Надо же, совсем забыл! В августе 1997 года я упал и сильно повредил коленный сустав. Носил скобы и жил на обезболивающем. В конце концов, в декабре пришлось лечь на операцию.

Обезболивающее замедляло реакцию?

Я стал рассеянным. Мысль плохо работала. Двигался, как в замедленной съемке. Постоянно расстраивался оттого, что больше не смогу играть с детьми в баскетбол.

Похоже, в то время настроение у вас было не из лучших.

Вот именно. Энергичный человек, привыкший к занятиям спортом и к работе на ферме, сделался чуть ли не инвалидом. Я ведь, в прямом смысле, еле ходил. За несколько месяцев поправился на 30 фунтов.

Вы сказали, что легли на операцию в декабре, значит, торговые результаты улучшились непосредственно после выздоровления.

Совершенно верно. Здоровье почти поправилось. Надо было заниматься на тренажерах, и я старался изо всех сил. Возможно, даже слегка перестарался. Я сам знаю, что иногда не умею вовремя остановиться. Через пару недель после операции врач, который занимался лечебной физкультурой, подошел ко мне в зале — я работал со штангой — и сказал: «Через нас проходят сотни больных после операций на коленных суставах. Так вот, послушайте и постарайтесь вникнуть: ни один из тех, кому хирурги исправляли поврежденное колено, не пытался поднимать такие тяжести, как вы. Вывод ясен?» Я взял штангу полегче.

(Примерно через неделю после интервью, во время телефонного разговора, Кук сказал, что попросил свою ассистентку Стаси вспомнить, каким он был в период, предшествовавший операции. «Вы передвигались с трудом, — вспоминала она, — даже сидеть не могли от боли. На лице было написано, что у человека несчастье. Вас было не узнать; стиль торговли тоже изменился. После операции вы вернулись другим человеком».)

Бывали другие периоды, когда обстоятельства личной жизни мешали успешному ведению торговли?

В сентябре 1995 года у отца был инфаркт. Восемь дней он провел в реанимации. По-моему, в тот период я совершил все описанные в литературе трейдерские ошибки. Думаю, я подсознательно себя наказывал.

Почему вы посчитали себя виновным в инфаркте?

Он слишком много работал. В тот день, когда случился приступ, на улице было 90' по Фаренгейту. Мама рассказывала, что ему перед обедом стало плохо, он отдохнул в доме и снова пошел на поле. В день, когда у него был инфаркт, отец сгреб четыреста стогов сена. Я рассуждал примерно так: «Он работает на жаре, чтобы получить $700-800, а я за свои $7 — 8 тыс. сижу в комнате с кондиционером». Мне казалось, что это нечестно, отсюда и чувство вины. Когда просматриваю сделки, которые я тогда совершил, создается ощущение, что у меня было временное помешательство.

Вы не работали со своими моделями?

Конечно, нет. Делал, что Бог на душу положит.

Вы понимали, что поступаете неразумно?

Я об этом не думал. Был в крайне подавленном настроении. Скорее всего, я даже хотел проиграть.

Ваш метод предполагает внимательное и неотрывное наблюдение за рынком в течение дня. Бывали случаи, когда вы отвлекались и затем терпели убыток?

Самый памятный случай произошел в январе 1987 года. Был день рождения моей секретарши. Когда у меня открыта позиция, я обычно не ухожу из офиса в течение дня. Но в тот день я решил быть пай-мальчиком и повел ее в ресторан. Когда мы выходили, моя позиция по опционам была в плюсе на $30 тыс. Вернувшись после обеда, я обнаружил, что нахожусь в минусе на $40 тыс. Я глазам своим не верил. Навсегда запомнил тот день. Теперь на день рождения я дарю секретарше открытку (смеется).

Да уж, обед обошелся недешево. А вы уверены, что, оставшись в офисе, сумели бы закрыться?

Конечно. Это одно из моих главных правил. Прибыль нельзя превращать в убыток.

Спасибо, вопросов больше нет. Что вы скажете читателю на прощание?

Я обычный парень из деревни, со Среднего Запада. Сижу в старом кресле на прадедушкиной ферме, смотрю на экран компьютера и неплохо содержу семью. По-моему, то же самое может делать каждый. Надо только работать не покладая рук и не жалеть денег на учебу (я имею в виду деньги, которые пропадают во время первых, неумелых опытов торговли). Меня без конца спрашивают: «Как вы думаете, я скоро начну зарабатывать?» Обычно я говорю: «Лет через пять, при условии, что будете трудиться по двенадцать часов в день и не побоитесь расстаться с кругленькой суммой». Такой ответ мало кому по душе.

Пока ты борешься, не все потеряно. Марк Д. Кук не просто потерял деньги, начав торговать: он разорялся несколько раз, начальный капитал исчезал без следа, счет равнялся нулю, а однажды пропало больше, чем имел сам Кук и его семья. И все же, несмотря на трагическое начало и многочисленные провалы, повторявшиеся в течение целого десятилетия, Марк не отчаивался и в конечном счете преуспел, разработав собственную методологию, составив бизнес-план и усвоив правила дисциплины, позволившие ему более чем утроить прибыль по сравнению со среднерыночной.

В то время как большинство традиционных стратегий предполагает наличие потенциальной прибыли, во много раз превышающий риск, задача Кука — получить один доллар, рискуя двумя. Его метод интересен следующими особенностями (напомним, однако, что мы отнюдь не призываем всех и каждого увеличивать риск в надежде получить большую прибыль).

Марк полагает, во-первых, что изучение вероятности выигрыша важно не менее, чем анализ отношения прибыль/риск. Как показывает опыт Кука, на неудачных сделках убыток может быть большим, чем прибыль на выигрышных сделках, и, тем не менее, стратегия в целом в состоянии показать отличный результат. При условии, однако, что вероятность хорошей сделки достаточно высока. И наоборот: прибыльные сделки могут давать суммы, значительно превышающие убытки от неудачных позиций, а трейдера ожидает финансовый крах, поскольку вероятность успешных сделок невелика. Представьте, что, играя в рулетку, вы постоянно ставите на число «семь»: при выигрыше начальный капитал увеличивается в 36 раз, но при достаточно долгой игре разорение вам обеспечено, потому что шанс выиграть равен 1 из 38.

Во-вторых, на примере Кука мы видим, насколько важно выбрать стиль торговли, соответствующий личным качествам трейдера. Кук приходит в восторг, получая самую незначительную прибыль, и неизменно расстраивается от любых убытков. Очевидно, что выбранный метод — допустимость низкого отношения прибыль/риск в каждой сделке при высокой вероятности выигрыша — отлично согласуется с подобным характером. Тот же подход, однако, окажется затруднительным, а значит — и невыгодным для человека с другой индивидуальностью. Торговый стиль — не резиновый костюм, одинаково хорошо сидящий на всех; трейдеру неизбежно приходится подгонять методы под собственные мерки.

Проблемы личной жизни могут губительно сказаться на результатах работы на фондовом рынке. Вспомните хотя бы нехарактерные для Кука существенные убытки, понесенные в месяцы, когда он повредил колено или когда его отец лежал в больнице с инфарктом. Вывод один: будучи в подавленном настроении из-за физического нездоровья или неблагоприятного стечения обстоятельств, либо вовсе оставьте торговлю, либо сократите объем позиций настолько, чтобы убыток не смог заметно сказаться на состоянии счета. Главная ошибка, совершенная Куком за последнее десятилетие работы, — пренебрежительное отношение к этому простому правилу, которое в дальнейшем он намерен неукоснительно соблюдать.

Большинство будущих трейдеров недооценивают количество времени, сил и денег, которые предстоит потратить тому, кто решил всерьез посвятить себя этой профессии. По мнению Кука, торговля требует полного рабочего дня. Сделки на фондовом рынке не могут совершаться во время, свободное от основных занятий. К приходу на фондовый рынок следует отнестись как к любому другому деловому начинанию, то есть: составить солидный бизнес-план, выделить достаточное количество средств и быть готовым подолгу трудиться без отдыха. Люди, для которых торговля — хобби, едва ли встретят радушный прием на семинаре Кука. Впрочем, даже при условии соблюдения всех необходимых требований, начинающий трейдер должен быть внутренне готов к тому, что в первые годы работы он потеряет немалую сумму — затраты, которые, по мнению Кука, следует рассматривать как плату за обучение в школе торговли. Существует множество нелицеприятных истин, которые новички предпочитают пропускать мимо ушей, между тем, законы рынка действуют вне зависимости от того, согласны ли мы с ними считаться.